«То правда, в шайке удалой
Кипит дух буйный, нрав крутой;
Все разных званий, разной веры;
Им чужды общие примеры;
Но простота, без лести речь,
Покорность власти, верный меч,
Душа, которая стремится
Бесстрашно с гибелью сразиться,
Их братство, дикая их честь,
И вечная за падших месть, —
Все мне порукою надежной,
Что должен я искать меж них
Оплота в участи мятежной,
Удачи в замыслах моих.
Уже я главным в шайке смелой,
Но франк один, преклонных лет,
При мне, и юности незрелой
Дает свой опытный совет.
Меж ними много душ высоких,
И много замыслов глубоких;
Здесь вольностью оживлены,
Забывши бедствия былые,
Друзья Ламброса удалые,
Отчизны верные сыны,
В пещерах часто ночью темной,
При ярком зареве огней,
Своих рая
[1] с мечтой огромной
Уже спасают от цепей;
Им думать весело о воле,
О равных правах, мирной доле;
Их нет нигде, им быть нельзя,
Но их мечтой пленен и я.
Я рад нестись шумящими зыбями!
Скитаться рад в кибитке кочевой,
Мне душно жить за пышными стенами;
Люблю шатер, люблю челнок простой.
О, милый друг! Всегда, везде со мною,
И на коне мне спутница в степях,
И по волнам на легких парусах;
Ты правь конем, ты правь моей ладьею,
Ты будь моей надежною звездою!..
Ты освятишь мой жребий роковой,
Мне принесешь небес благословенья.
Лети, лети в ковчег мятежный мой,
Как благодать, как голубь примиренья;
Иль в страшный час, во мраке бурных дней
Будь радугой прекрасною моей;
Зажгись зарей вечерней над холмами,
Пророческим огнем меж облаками.
Свята – как свят муйцинов Мекки глас
Поклонникам молитвы в тихий час, —
Пленительна – как песни звук любимый
В мечтах младых тоской неизъяснимой;
Мила – как мил напев земли родной
Изгнаннику в стране, ему чужой;
Так будет мне отрадою бесценной
Речь нежная подруги несравненной.
Приют, как рай в час юности своей,
На островах, цветущих красотою,
С моей рукой, с любовию моей
Тебе готов; там дышит все тобою,
Там сотнями мечи уже блестят,
Они спасут, и грянут, и сразят.
С тобою я, – а шайка удалая
Вдоль по морю помчится разъезжать,
