Снисходительные друзья сделали вид, будто верят этой басне, порожденной необузданным чревоугодием.
Что до Коллина, то он решил приналечь на десерт и даже имел жестокость отказаться от обмена, предложенного Шонаром, который обещал угостить философа в Версальской оранжерее, если тот уступит ему свой кусок ромовой бабы.
Разговор становился все оживленнее. На смену трем бутылкам с красной головкой явились три зеленоголовых, а вскоре появился сосуд, увенчанный серебряной каской, доказывавшей, что он принадлежит к шампанскому королевскому батальону, то было общедоступное шампанское из Сент-Уэнских виноградников, которое продавалось в Париже по два франка за бутылку,– ввиду распродажи, как уверял торговец.
Но разве важно, откуда вино! Наша богема приняла напиток, разлитый в бокалы. И хотя пробка отнюдь не спешила вырваться из заключения, друзья превозносили букет вина, основываясь преимущественно на обилии пены. Уже плохо соображавший Шонар все же догадался спутать бокалы и присвоить себе вино Коллина, который сосредоточенно макал печенье в горчицу и при этом излагал мадемуазель Мими содержание статьи, которая не сегодня-завтра появится в «Касторовой шляпе». Однако философ вдруг побледнел и попросил разрешения отойти к окну полюбоваться закатом, хотя было уже десять часов и солнце не только закатилось, но уже давно спало.
– Какая досада, что шампанское не заморожено! – сказал Шонар, снова пытаясь обменять свой пустой бокал на полный бокал соседа, но на этот раз проделка не удалась.
Тем временем Коллин немного пришел в себя и стал объяснять Мими:
– Шампанское, сударыня, замораживают при помощи льда, лед образуется вследствие уплотнения воды, по-латыни вода – aqua. Вода замерзает при двух градусах, а времен года – четыре: лето, осень и зима. Из-за этого и пришлось отступить из России. Родольф, налей-ка мне еще полстиха шампанского.
– Что с ним? – спросила изумленная Мими.
– Это он в шутку, он хочет сказать: полстакана,– пояснил Родольф.
Вдруг Коллин изо всей силы хлопнул Родольфа по плечу и сказал заплетающимся языком:
– Ведь завтра четверг, не правда ли?
– Нет, завтра воскресенье,– ответил Родольф.
– Нет, четверг.
– Говорю тебе: завтра воскресенье.
– Ах, воскресенье! – промямлил Коллин, качая головой.– А большей частью завтра бывает четверг.
И он заснул, положив голову в тарелку со сбитыми сливками.
– Что это дался ему четверг? – удивился Марсель.
– А-а! Понимаю! – воскликнул Родольф, разгадав затаенную мысль философа.– В четверг в «Касторовой шляпе» должна появиться его статья… Это он грезит вслух.
