Впрочем, два конвоира, Анатолий и Феодор, по мере сил старались его поддерживать и даже делали корыта из обрезков бочек, чтобы ваннами немного снять приступы боли.
Иоанн думал, что его отправят в Себаст, довольно крупный восточный город. Возможно, он услышал об этом от конвоиров. Но он не представлял, что в эти дни творилось в Константинополе и сколько испытаний пришлось пережить «иоаннитам». В письмах он то и дело спрашивал о судьбе кого-нибудь из своих друзей, но письма с трудом успевали за его передвижениями.
Был получен приказ отправить Иоанна в ссылку в маленький городок Кукуз на пересечении горных хребтов Армении и Каппадокии. Узнав об этом, Иоанн Златоуст напишет в письме к Олимпиаде: «Слава Господу во всяком деле! Я никогда не перестану повторять эти слова, что бы со мною ни случилось».
Через три с половиной месяца после изгнания Иоанна из Константинополя, 6 октября 404 года, в столице после мучительных родов скончалась императрица Евдоксия.
Нил Синайский писал императору Аркадию из пустыни: «Ты изгнал Иоанна, величайший светильник мира, не имея на то никакого основания и вследствие слишком легкой уступки злым советам некоторых безумных епископов».
Но Аркадий не захотел отменять приговор. Константинопольскую кафедру уже занял восьмидесятилетний Арзакий, брат Нектария, предшественника Иоанна Златоуста, про которого говорили, что он обладал «многоречием рыбы» и в свои речи влагал «горячность лягушки». Но тихая заводь устраивала императора куда больше…
В Кукузе Иоанн Златоуст провел два года, и главным его утешением в это время были письма.
«Я теперь в Кукузе, – напишет он Олимпиаде, – уважаем всеми и вне опасности: не бойся в отношении меня исаврян, которых зима заключила в их норы; я же сам никого не боюсь так, как епископов, исключая немногих».
Из-за нападения исаврян – полудиких горных разбойничьих племен – Иоанну пришлось вместе с другими на время бежать из Кукуза и скрываться в пещерах. Лютую зиму Иоанн провел в крепости Арависса, где у него совершенно расстроилось здоровье, он почти все время был прикован к постели.
Своему другу епископу Кириаку он писал: «Они осмелились обвинить меня в любодеянии, несчастные! Если бы я мог показать народу мой слабый телесный состав – одного этого было бы достаточно для моего оправдания. Смерть поразила меня при жизни, и тело, влачимое мною, – не более как труп».
Весной 407 года из столицы неожиданно пришел новый приказ о переводе Иоанна в глухой Пифиунт (Пицунда в Абхазии). Истощенный болезнями Златоуст в сопровождении конвоя отправился в свой последний переход.
