А мне, что по пизде, что в барабан,
Люблю азартных женщин и наган.
Рулетка русская великая игра:
Пять юных дам застрелены вчера
Моей хмельной, недрогнувшей рукой.
Как скучен мир, как призрачен покой…
(Хуй Забей, «Гусарское»)
Питер Петтигрю Поттеру не понравился.
— Так это ты, крысеныш, мамку с папкой продал? — зашипел он, направив на него дуло револьвера. — Ты, сучий потрох, к Волдеморту подался? Ты, чтоб тебя кони вчетвером ебали, мои погремушки украл?
— Гарри, здесь же девочка, — мягко укорил его Люпин.
— Может, не по форме, — заявила Гермиона, — но по сути я солидарна с Гарри.
Питер пополз по полу, жалобно хныча, и вцепился в подол ее мантии.
— Девочка! Милая, умная девочка!
— Гермиона, пни его за меня, — попросил Рон — сам он лежал на кровати, баюкая свою сломанную ногу.
— За тебя я сделаю что угодно, кроме домашнего задания, — нежно сказала Гермиона и со всей дури засветила Питеру ногой по ребрам.
— Сириус… это же я, твой друг Питер.
— Мистер Блэк, пните его за меня, — опять встрял Рон.
Блэк кровожадно оскалился.
— Просто пнуть? А знаешь, что мы с такими в тюрьме делали?
— Сириус, здесь же дети, — снова начал Люпин, но Рон перебил его:
— Профессор Люпин! Пните его за меня!
— Рем, дружище! — запищал Петтигрю. — Милые детки! Пощадите! Что мне оставалось делать? Он… он убил бы меня!
— Ты должен был понимать, — спокойно произнёс Люпин, — что, если Волдеморт не убьёт тебя, то это сделаем мы.
— Нет! — сказал вдруг Гарри, выступая вперед и загораживая Петтигрю от направленных на него палочек.
— Гарри, ты же не хочешь сохранить ему жизнь? — недоверчиво спросил Блэк.
— Я? Как тебе такое только в голову пришло, Скуби! Но мне кажется, что право первой ночи с этим обмылком принадлежит мне.
Поттер, хищно улыбаясь, повернулся к своей жертве и продемонстрировал ему револьвер.
— Шесть пуль, — сказал он негромко. — Одну из них я вынимаю. Теперь кручу барабан. Это называется русской рулеткой, один шанс из шести, так что с высокой долей вероятности твои мозги сейчас запачкают стенку.
— Гарри, — заскулил было Петтигрю, но его уже никто не слушал.
— Я бы сказал тебе «аста ла виста», но эту реплику я уже использовал, — добавил Поттер и нажал на курок.
Блямс!
В воздухе отчетливо запахло рвотой. Блэк и Люпин замерли на месте, широко открытыми в изумлении глазами глядя на совершенно отвратительного вида блевотину, покрывавшую беднягу Питера с лысой макушки до самых пяток.
