– Лу? Ах да, конечно! Чиун считает, что в одной из прошлых жизней я был Лу.
– Вот я и говорю, что это ты.
– Странно… Мы с тобой ничуть не похожи.
– Плоть у нас разная, а сущность одна.
– Неужели? Тогда, если ты – это я, а я – ты, то как же мы с тобой разговариваем?
– Но ведь это сон, – ответил мастер Лу.
– Ах да, конечно… И что же, придется сразиться и с тобой тоже?
– Человек не может сражаться сам с собой. Потому как в этом случае не будет победителя. Будут только побежденные. Двое.
– Надо запомнить.
– Я тебе вот что скажу: плоть у нас разная, сущность одна. И в твоих жилах течет моя кровь.
– Разве такое возможно? Ведь ты кореец, а я американец.
– Твои предки не были американцами.
– Ну, уж во всяком случае, корейцами они тоже не были, – отозвался Римо.
Но мастер Лу лишь еле заметно улыбнулся, и лицо его стало таять. Последнее, что увидел Римо, – его глаза. Они показались ему знакомыми.
Впрочем, вскоре и глаза растворились в пустоте.
* * *
Проснувшись, Римо обнаружил себя сидящим на заднем сиденье форда «Бронко». Путь машине преградила ледяная гора. Солнечный свет едва просачивался сквозь белесые тучи. Было очень холодно. Дул ровный и сильный ветер.
– Какого дьявола? – ругнулся Римо и распахнул дверцу. Он коснулся воды и тут же отдернул ногу – вода просто ледяная! Он глянул вниз. Мало того, что жутко холодная, – какая-то серая, да еще и вся из ледяного крошева.
Сама ледяная гора потихоньку двигалась на юг.
– Черт побери, Чиун! Где ты?
Римо растерянно завертел головой. В салоне никого, на заднем сиденье – только смятые шерстяные одеяла. Мотор давно заглох и остыл.
Римо обозрел линию горизонта. На севере все затянуто сплошной пеленой тумана, оттуда тянуло снегом. С южной стороны, похоже, открытая вода.
Опустившись на колени у подножия плывущего айсберга, Римо потрогал воду и тут же отдернул руку. Палец тотчас покрылся тонкой корочкой льда.
Посасывая замерзший палец, бедолага вернулся к машине, сел за руль и тут только обнаружил, что ключа зажигания нет.
Улицы Ньюарка, где вырос Римо, научили его многому. Вспомнив одну из старых уловок, он соединил концы проводов, и мотор заработал. В кабине быстро потеплело, но едва лишь Римо расслабился, как мотор заглох – без всякой на то видимой причины.
И сколько ни бился бедняга, завести его снова никак не удавалось.
Шевеля ледяными щупальцами, в салон форда вползал холод. И тогда Римо с головы до пят задрожал мелкой судорожной дрожью. Он хорошо усвоил этот прием, при необходимости позволяющий быстро согреться.
