Степан подсел к экрану компьютера.
— Пароль «Гена52», что ли?
Полежаев в ужасе замер.
— А ты откуда знаешь?
— Так… Я же инопланетянин. С неадекватными способностями.
— Надо заменить, — обиженно пропищал Полежаев. — Вот, смотри, здесь фотки, а здесь остальное.
И, чтобы не мешать бывшему коллеге, покинул помещение, сославшись на отсутствие сигарет.
Степан раскрыл досье с фотографиями. В нем находились две виртуальные папки, названные усатым лаконично: «До» и «После».
Степан кликнул на папку «До» и просмотрел одну за другой все фотографии.
Жертв оказалось двенадцать. Отсканированная крупнозернистая фотобумага. Под каждой из фотографий имелась фамилия: Наташа Дмитриева, Лена Астафьева, Геля Каташвили… Открытый наивный взгляд «Те» девчонки, из прошлого. Степан ответил им улыбкой, и аж комок в горле поднялся. Пошленькая красная помада, смешные челки. Эпоха «до Интернета». Ни сотового телефона, ни «Фабрики звезд», зато чувства яркие, а порывы искренние.
В папке «После» помещались те же Наташи и Лены, вот только от прежних девчонок у них остались разве что имена.
Покрытые волосами девушки были засняты либо в моменты отупелой прострации, глядящие прямо перед собой, либо в моменты буйства. Ни одного прямого взгляда в объектив, а только схваченные фотографом пустые глаза с черными точечками-зрачками.
В моменты буйства контуры были нечеткими: объективу не удавалось зафиксировать эти сгустки разрушительной энергии.
Одна из фотографий была разделена на две части. В левой была запечатлена по-доброму скромная больничная палата с минимумом мебели и медицинских приспособлений. На уголке кровати в робкой позе сидела девушка с длинными распущенными волосами и смотрела куда-то в пол. Степан проследил за ее взглядом. В том месте, куда он падал, ничего не было, даже ножки от тумбочки. Руки девушка сложила на коленях, ее лицо оказалось в тени. Девушка и девушка. Просто сидит. Просто задумалась о возлюбленном… В правой же части была запечатлена та же самая палата, но только после пятиминутного буйства пациентки. Интерьер подвергся разрушению, как будто в помещение залетел тайфун и его там заперли.
Степан некоторое время оцепенело разглядывал снимки, пока не почувствовал приступ тошноты.
— Да уж, Алеша, постарался ты… — пробормотал он.
Пятнадцать лет спустя. Новые жертвы злоумышленника были сняты цифровым фотоаппаратом и не сильно контрастировали «до» и «после». Степан увеличил несколько фрагментов. Бабы, которые попались убийце на крючок, были и вправду не топ-модели: дерзкий туповатый взгляд, пухлые губы, на которые хотелось повесть кожуру от семечек, когда ее там не было, золотые коронки. Подхваченный вирус обезобразил их еще больше, но по большому счету особой жалости не вызывал. «Скорее наоборот, — подумалось Степану, — лучше звериная дикость, чем тупая человеческая спесь».
