— Конечно, ошибается он! Когда ты последний раз ошибался…
— Ты мне, Сергеевич, расскажи все, не спеша, а я тебе за это и адрес дам.
— Адрес? Его адрес?
— Его.
— Но это же не-воз-мож-но. Вы видели такое? — Полежаев повернулся к полке с макетами черепов, поврежденных разным видом оружия, и всплеснул руками. — Это все равно, что ты не просто добавил: «Маша идет к Андрею», а: «Идет к Андрею делать математику!» Но как? Как ты это делаешь? Степа, сходи к врачу. Я тебя как друг прошу: встань на лечение. Пусть тебя вылечат, и бог с ними, с нераскрывающимися делами. Мы сами как-нибудь…. Это же сугубо ненормально: ты знаешь адрес подозреваемого, о котором услышал пять минут назад!
— Ну, положим…
— Не перебивай! Пусть у тебя большой опыт. Пусть тебе просто везет. Пусть это совпадение я тебе рассказываю про дело, с которым ты до меня познакомился. В это все можно поверить один, ну, максимум два раза!
Полежаев перевел дух и хрустнул плечами.
— Но это — симптонимично! И писать переставай, Степка, хотя бы на время. А то скоро тебя будет вообще не спасти.
— Угу. Будет хуже.
Полежаев схватил стул и сел напротив Степана, положив руки на спинку.
— Действительно, Степа, не было у бедняжек ничего общего, кроме одного: все они рано или поздно были знакомы с неким Громовым. Алексеем Павловичем. Знакомы близко, ну, ты меня понял. Мы покопались, и выяснилось, что как раз после знакомства с этим субчиком болезнь и появлялась. Не сразу, но появлялась. Правда, как выяснилось, общался он и с другими девицами. Но их почему-то не отравил. Ну и как ты сам догадываешься, нам бы его в работу, ан нету! Исчез. Сбежал. Во всероссийский давали, в Интерпол — все бесполезно. Ну а что, страна-то большая! А мир еще больше. Я даже грешным делом подумал, что «эти» его в оборот взяли. Ну, испарился человек, и все тут!
— Правильно подумал, Геннадий Сергеевич. По-моему тоже: взяли.
— Да? — Геннадий Сергеевич выпятил губу. — Ну, когда к «этим» в работу попадаешь… Одним словом, прекратились покушения, закрыли мы дело, а что поделаешь, главный подозреваемый в бегах, а недавно…
— Все началось заново.
— Угу. Может, коньяку рюмашку? У меня есть. Ну, тебе виднее. Тогда еще чашечку?
— Ну, давай.
Полежаев легко встал.
— Пятнадцать лет прошло…. Только на этот раз жертвы — тетки взрослые и все какие-то несолидные… Уборщицы, сторожихи, пьянь одна, все как на подбор, да и по характеристикам какие-то недобрые, с гнильцой и с прошлым.
Полежаев подлил Степану темно-красного чаю. Напиток казался немного загадочным, если долго в него смотреть.
