На прочность должны были быть проверены дома, строительные материалы, бомбоубежища — все, что можно проверить в условиях, максимально приближенных к реальным.
С первого захода «кончик света» не состоялся — у бомбардировщика, несущего бомбу, отказала створка люка. Эксперимент возобновили на следующий день. И был взрыв, единственный в истории человечества взрыв водородной бомбы.
Тихопомешанный Дмитрий Сергеевич — персонаж выдуманный, хотя, возможно, и имеющий прототипа. Пациент палаты «Особый случай» и голубь с датчиком — персонажи реальные.
* * *
Геннадий Сергеевич Полежаев дочитал рассказ до конца, захлопнул тетрадь и зачем-то покачал головой. На его элегантной, налысо выбритой макушке полыхнули люстры.
Не поворачивая головы, Полежаев осторожно покосился на женщину. Та сидела через десяток стульев от него почти в самом углу коридора и нервно поглядывала на часы. В боковом зрении стройные ножки дамочки сливались с каблуками, образовывая подобие ножек циркуля.
Полежаев тоже глянул на Patek Phillippe на своем волосатом запястье, затем перевел взгляд на соседку, в открытую. Та поежилась, но не ответила.
Всем своим видом незнакомка давала понять, что она, во-первых, раздражена необходимостью тратить время перед закрытой дверью, а во-вторых, совершенно не ждет, что элегантно одетый господин с лысой головой и приятной ниточкой усиков над верхней губой с ней заговорит. Хотя и мог бы: в коридорчике они одни и, скорее всего, по одному и тому же делу. Это было бы не совсем неуместно.
Полежаев задумчиво провел холеной ладонью по обложке тетрадки. Дешевый картон истрепался и покрылся шарушками. На обложке был нарисован неказистый попугай.
Полежаев рассеянно ковырнул ногтем выпученный глаз птицы. Обратил внимание на свой ноготь. Он показался владельцу не совсем ухоженным, и Геннадий Сергеевич машинально поднес его к глазам.
Надо бы сходить на маникюр… Черт побери, а ведь можно было печатать! Совсем, совсем недурно. Почему же мы не обратили внимание? Наверное, из-за того, что рукописный текст. Обленились, черт побери! И почерк легкий… А вот тот первый, про звонок самому себе, был гораздо слабее. Гораздо.
Из-за закрытой двери донеслось шевеление, и она мягко открылась.
В проеме появился Хабибуллин.
— Извините, что заставил вас ждать. Проходите, пожалуйста.
Полежаев встал и, поправляя складки на брюках, нарочно замешкался, пропуская вперед незнакомку. Та уверенно прошла в кабинет первой, высоко держа голову.
