— Буду очень рад, — ответил я, стараясь не подавать вида, что чересчур уж заинтересован. — Спасибо, что рассказали мне обо всем.
— Ну, что вы! Рад был вам помочь. Здесь так редко что-нибудь происходит, — он застенчиво улыбнулся. — Звучит наивно, правда? — пробормотал он. — Но вы понятия не имеете, Кемпион, как скучно в деревне интеллигентному человеку.
Мы вернулись в салон. Дженет и Батвик слушали радио, но, когда мы вошли, Дженет встала и выключила приемник. Батвик, взглянув на меня, громко вздохнул.
Через несколько минут к нам наведался Лео, но, видимо, он был очень занят, потому что вскоре извинился и ушел. Вполне естественно, что общество начало понемногу расходиться. Кингстон пошел домой, захватив с собой упирающегося сердитого священника; мы с Дженет вышли на террасу. Было тепло, светила луна, а запах цветов и соловьиные трели в кустах жасмина придавали вечеру романтический колорит.
— Альберт… — проговорила Дженет. — Да?
— Странные у тебя бывают знакомства, правда?
— Знаешь, в школе человеку выбирать не приходится, — сказал я извиняющимся тоном. Голова у меня все еще была забита Питерсом. — Это как с яйцами: лежит их целая куча, а какое из них окажется тухлым, заранее не угадаешь.
Она глубоко вздохнула, и глаза ее блеснули в слабом свете.
— Я и не знала, что ты ходил в школу с совместным обучением, — саркастически заметила она. — Тогда понятно, откуда у тебя такие вкусы.
— Можно и так объяснить, — согласился я кротко. — Помню нашу мисс Маршалл. Классная руководительница из нее была первый сорт, ничего не скажешь. На стадионе, что твой чемпион, но как возьмет розгу в руки…
— Перестань, — неожиданно фыркнула Дженет. — Как тебе понравился Батвик?
— Очень приятный человек, — послушно подхватил я. — Где он живет?
— У него дом рядом с «Рыцарской серенадой». А что?
— Сад у него хороший?
— Вполне. А что?
— Граничит с парком «Серенады»?
— Доходит до каштановой рощицы в парке Поппи. Да в чем дело?
— Стараюсь узнать обстановку, в которой живут люди. Ухаживает за тобой, не так ли?
Она не ответила, и я решил, что она сочла мой вопрос проявлением дурного тона. К своему удивлению, я заметил, что она дрожит.
— Альберт, — прошептала она совсем тихо, — ты знаешь, кто виноват в этом жутком убийстве?
— Нет, пока еще нет.
— Думаешь, что сможешь узнать?
— Да, — сказал я. — Смогу.
Она взяла меня за руку и произнесла:
— Лео очень привязан к Поппи.
Я не отпустил ее руку.
— О том, кто убил Гарриса, Лео известно не больше, чем еще не родившемуся младенцу.
