— Сбивает меня с толку весь этот зоосад, — переодеваясь, пожаловался я Лаггу. — Как по-твоему: есть во всем этом хоть какой-то смысл?
Он бросил письмо и, с неожиданным смущением улыбнувшись мне, сказал: «Бедняжка оса».
Я уставился на него и, слава Богу, у него нашлась капелька стыда, чтобы на мгновение опустить глаза. Впрочем, через минуту он перешел в наступление.
— Насчет этой прогулки, — начал он угрюмо. — Я все ждал, когда вы приедете, чтоб поговорить об этом. Как вы думаете, что я, по-вашему? Сороконожка или еще что? И так себе спокойненько советуете ехать автобусом!
— Стареешь, — сказал я, переходя в контрнаступление, — интересно, только физически или духовно тоже? Через четыре минуты я должен быть за столом. Тебе это письмо о чем-нибудь говорит или нет? Мне его прислали сюда. Пришло сегодня утром.
Мои шпильки задели его так, что, когда он снова перечитывал письмо, беззвучно шевеля губами, на его большом белом лице было укоризненное выражение.
— Сова, жаба, червь и ангел, все прямо вне себя, что не могут найти этого самого Питерса, — пробурчал он наконец. — Это вроде бы ясно, правильно?
— Ясно, просто глазам больно, — согласился я. — Дальше из письма вытекает, что, по мнению его автора, Питерс жив, а это любопытно, потому что он-таки мертв. Тот человек, которого я видел в покойницкой, это и есть, точнее, был Питерс. Умер сегодня утром.
Лагг вытаращил глаза.
— Это чего — опять шуточка какая-то? — спросил он холодно.
Я посмотрел на него с отвращением, продолжая сражаться с жестким воротничком. Через мгновенье Лагг заговорил снова, обращаясь к самому себе и, видимо, стараясь вновь заставить работать свои мозги.
— Сегодня утром? Факт? Сыграл в ящик? Вот тебе и на! Каким же это образом?
— Ему на голову свалилась ваза для цветов и свалилась не случайно.
— Кто-то его прикончил? Факт? — Лагг вернулся к письму. — Ну так, это подходит. Ясно, как удар по морде, верно? Тот парень, что написал это письмо, знает, что вас хлебом не корми, а дай понюхать свежей крови и что вы помогаете легавым в их трудах праведных, так вот он и решил дать вам намек, чтобы вы поскорее примчались сюда.
— Может и так, но ты — дерзкий, глупый и вульгарный тип, — сказал я с достоинством.
— Вульгарный? — повторил он, словно до него это только что дошло. — Вульгарный — это уж нет, шеф. Я говорю то, что думаю, это правильно, но вульгарный — так не надо.
Минуту он стоял, задумавшись.
— Легавые, — пробормотал он торжествующе. — Вы-таки правы. Легавые — это вульгарное слово. Полицейские.
