С этими словами старуха приложила пятерню то ко лбу, то к сердцу. Да так раз пять. После чего добавила:
— С чертом, не с чертом… а точно знаю: странное что-то в этом доме деялось. Рядом живем, трудно не заметить. Так что… поделом. А вы, кстати, кем ему приходитесь?
Последняя фраза прозвучала неожиданно резко, как щелчок плети. Даже видавший виды охотник вздрогнул. А старая карга не сказала больше ни слова. Только вперила в Вилланда и Эдну взгляд недобрый и цепкий. Как у сторожевой собаки. Да еще снова осенила себя пятерней. Видимо, заметив, что одна из нас — женщина. А одета неподобающе, по-мужски.
Или… быть может, каким-то чудом, посредством неведомого дара, старуха смогла узнать, что нас не двое, а трое. Приметила бестелесного меня. Так что пришлось срочно удалиться от ставшего бесхозным дома. А молчание нарушить, только скрывшись в узком тенистом переулке.
— Да, дело дрянь, — констатировала хмурая Эдна, — кто в лапы инквизиции попал — пропал. Это не дознаватели малахольные. Выходит, зря сюда тащились.
— Ну почему же, — возразил Вилланд, — мало ли алхимиков… в одном только Эльвенстаде. Поди кто еще нам поможет.
— Что-то не уверена, — разбойница насупилась еще больше.
— А я вообще уверен… что не поможет, — вынужден был вклиниться в разговор я, — кроме Аль-Хашима кто-то… вряд ли. Все-таки бывают незаменимые люди. Хоть и в одном ремесле.
За свои слова я отвечал. Ибо даже в моем родном мире на одного подлинного ученого приходились тысячи и тысячи посредственностей со степенями. Не знающих ничего, кроме содержимого учебных программ. И только умеющих, что вкладывать эти знания в пустые студенческие головы.
Соответственно, на одного великого полководца и правителя в истории приходились легионы толстозадых штабных трутней да пустомелей-политиканов. На каждое светило медицины — полчища корыстных халтурщиков в белых халатах. А на каждый стоящий фильм выпускали воз и тележку пустопорожней дребедени.
И это в моем мире! Где образование и критерии профпригодности давно подогнаны под стандарты. Что уж тогда говорить о средних веках. Когда каждый человек вынужден был добывать знания самостоятельно, сообразно трудолюбию и способностям. Причем далеко не всегда успешно.
Ну и конечно, я знал не понаслышке об умениях Аль-Хашима. Успел их оценить. И даже отчасти согласиться с покойным Аликом Бурым. Когда тот называл старого хмыря волшебником. Хмыри и пройдохи ведь тоже бывают гениальными.
