Еще я заказал кузнецу складной ножик с выбрасывающимся лезвием. Как-то в интернете я нашел копию старой книжки – справочного пособия для членов ленинского коммунистического союза молодежи, где были чертежи нескольких таких ножей. Мы ребята-ежики у нас в карманах ножики.
– Ты смотри, – сказал кузнец, – сделать-то я это сделаю, да только есть сомнения, что механизм этот работать будет.
– А ты закали пружинку, и она будет работать, – сказал я, – и перо так же закали, чтобы оно хорошо пружинило.
Кузнец ушел, а ко мне подбежала Дарья и, глядя в глаза, испуганно спросила:
– Так ты, правда, ведун? Расскажи, что меня ждет? Будет ли у меня муж, а у детей моих отец? И не ты ли тот, кто сужен мне?
Погладив ее по голове, я ничего не сказал. К чему это? Скажи женщине тайну, положишь на ее душу огромный камень, который будет давить ее, пока она этот камень не сбросит. А как сбросит она этот камень, рассказав о тайне своим товаркам, так и придет конец мне. А мне это нужно?
Вечером я еще поиграл с ребятами, готовил им селянку – омлет на основе молока и яиц без добавления муки.
А ночью ко мне на широкую лавку под мой полушубок пришла Дарья. Я раз за разом утолял ее голод и чувствовал, что он все больше и больше и нам нужно остановиться, чтобы не раствориться друг в друге.
– А Сашка все допытывается, не ты ли его тятька, – сказала мне в ухо Дарья, крепко обхватив меня за шею.
Солнце уже шло к полудню, как пришел Симеон. Пройдясь по горнице, он хлопнул в ладоши и сказал мне:
– Все. Собирайся. Пойдем к дьяку. Заинтересовал ты его своими сказками.
После этих слов отчего-то заревели дети и заплакала Дарья.
– Хватит реветь, – прикрикнул на них Симеон, – никуда он не денется, придет и гостинцев принесет.
Мы вышли на улицу и пошли пешком, благо до княжеских палат было не так далеко. Впереди нас шли два дружинника и сзади сопровождали двое.
Предки наши были совсем не дураками и знали, как политес соблюсти и безопасность обеспечить.
Резиденция посольского дьяка была в сторонке. Около крыльца ее стояло несколько кошевок, прохаживались люди в заморских кафтанах и сновали мужики с продовольствием.
– Никак дипломатический продовольственный распределитель? – спросил я.
– Да, пожалуй, так и есть, – согласился Симеон, – кормление послам выдаем, что указом князя определено, а остальное они сами покупают.
– Никто не отказывается? – поинтересовался я.
– За копейку удавятся, – засмеялся мой провожатый, – на людях нос воротят, а как до кормления доходит, так за каждый золотник дерутся.
