Вильям мгновенно вернулся, держа в руках бинт и пластырь, а затем исчез куда-то по своим делам. Я залепила царапины и вошла на кухню, где меня уже ждал гостеприимный хозяин. Фермерская кухня очень отличалась от моей ― длинная, с низким потолком и огромным камином в дальнем конце комнаты. Впрочем, готовили здесь на электрической плите, что стояла неподалеку. Два окна выходили на зеленые пастбища и холмы. Оба подоконника были завалены папками и бумагами, в расположении которых при ближайшем рассмотрении можно было обнаружить некое подобие системы. Посередине комнаты стоял чисто выскобленный стол, с одной стороны которого помещались гора вымытой посуды, солонка, масленка и полбутылки красного вина. Вся кухня имела опрятный рабочий вид ― кухня человека, занятого работой, но успевающего следить за собой.
На свободном конце стола стояли чайник и две кружки. Хозяин заварил чай и поставил передо мной круглую коробку с печеньем.
― Садитесь, пожалуйста. Молоко? Сахар?
― Только молоко. Спасибо. ― Я еще раз обвела глазами комнату. ― Что замечательно в таких вот старых фермерских домах, так это кухня. Самое просторное и солнечное помещение во всем доме. Вы топите камин?
― Почти каждый вечер, когда на улице не очень жарко. Вильям делает здесь уроки. Что касается меня, то я работаю в своем «кабинете» ― это небольшая комнатка, темная, как могила, с окном, выходящим на стену свинарника.
― Из всех комнат вы выбрали эту? ― поразилась я.
― Она больше всего подходит для работы. Вы никогда ничего не напишете, сидя перед окном, из которого открывается чудесный вид. Будете целый день смотреть на птиц и думать, чем бы вы могли заняться на улице. А так ничего другого не остается ― и вы работаете.
― Вы шутите?
― Ничуть. Тяжелую работу нельзя сделать, постоянно отвлекаясь. Устал ― отправился на короткую прогулку, проветрился.
― Как Баньян, который писал в тюрьме, да? Только вот у него не было возможности «проветриваться».
― Я думаю, его выпускали на прогулку время от времени, но он получил целых двенадцать лет, поэтому у него оставалось время и для работы.
― Для такого образа жизни подойдет любая тюрьма, так что вам повезло, ― засмеялась я.
― Знаю, знаю. Поэтому я так рад, что Вильям часто бывает у вас. Ваша тетя была очень добра к нему, и ее смерть стала для него настоящим ударом. Она прекрасно ладила с детьми.
― Я знаю.
― Тогда можете представить себе мое удовольствие, когда Вильям вернулся из Торнихолда и рассказал, что познакомился с вами и что вы ― просто потрясающая. Я цитирую.
