— Вот, Тихон Александрович! Это не что иное, как барометр. Пусть он всегда показывает ясную погоду.
— Но не Великую сушь! — вставил Станислав Павлович. — Иначе мы никогда не выпьем.
Все рассмеялись, и после этого возникло то единодушие компании, которое среди малознакомых людей появляется не сразу.
— За славное пятидесятилетие! — крикнул Ковров. Все встали и чокнулись.
Быстро исчезали с блюда пельмени. Все хвалили мастерство хозяйки, в меру шутили и, наливая новые рюмки, произносили новые тосты.
В перерыве перед чаем мужчины закурили. Не курил один Фролов. Он занял по меньшей мере полдивана и, закинув ногу на ногу, перелистывал «Историю искусства».
Людочка тем временем нашла общий язык с Ковровой и оживленно обменивалась с ней мнениями о новой премьере.
Вскоре в центре разговора оказался Василий Васильевич Каретников. По утверждению обеих, он покорил публику.
— Кстати, он женится на концертмейстерше филармонии, — заметила Коврова.
— Как же он может жениться на замужней женщине?
— Ах, вот как!?
— Ну, конечно! Муж ее, кажется, сын какого-то крупного инженера. Очень солидный дом, Зоя сама мне рассказывала.
— Я просто удивлена, — сконфуженно сказала Евгения Михайловна, — но то, что он женится, — мне известно из достоверных источников...
— Нет, нет, уверяю вас, — возражала Людочка. — Может быть, таким же образом женится на дикторе Жизнёвой ваш Широков? — уже обращаясь к Бурову, спросила она.
Тихон Александрович, ничего не поняв, вопросительно посмотрел на Фролова, затем опять на Людочку.
— Я знаю только одно, — наконец выговорил он, — что Татьяна Васильевна у нас не работает.
— Что вы говорите!? — всплеснула руками Евгения Михайловна. — Это же лучший диктор! А почему?
— У нее переводят мужа, кажется, в Харьков.
— Но почему же вы все-таки заговорили о каком-то Широкове!? — желая до конца удовлетворить свое любопытство, спросила Евгения Михайловна.
— Просто я видела их вместе в театре, и, судя по всему, они совсем не случайно там встретились. Да и каждый сказал бы, взглянув на них, что это трогательно влюбленная пара.
Не в меру разговорившаяся Людочка не преминула дурно отозваться об Андрее Широкове. Оказывается, ей пришлось побывать с ним в компании в одном приличном доме, и вел он себя безобразно — заносчив, неприветлив, дело дошло до того, что даже оскорбил хозяев.
— Не знаю, умеет ли он себя вести, — растягивая слова, сказал Фролов, — но то, что у него не хватает общей культуры, — это абсолютно точно. Да и где ее взять, — обратился он к Тихону Александровичу, — если наш главный редактор сам весьма заурядная личность.
