Через десять минут Кэлли совсем обезумела. Она кричала от того, что по коридору мимо двери провезли коляску, вскрикнула, когда зажгли верхний свет и в комнату вошел доктор, и снова закричала, когда Доктор взял ее за руку, чтобы пощупать пульс. Она так сдавила руку Генри, будто хотела ее расплющить.
— Я никогда ее такой не видел, — сказал Генри; не сказал, а заорал на доктора и на сестру. — Она не трусиха. Это ее убивает.
Доктор кивнул. Он сказал сестре:
— Приготовьте еще один шприц. — Сестра вышла. — Вы бы ушли отсюда, мистер Сомс.
Генри не пошевелился.
— Вам лучше уйти, — повторил доктор.
Вошла молоденькая сестра, и Костард сказал:
— Привезите сюда каталку, перевезем ее в родовую.
Сестра кивнула и посмотрела на Генри, потом вышла. Доктор осторожно отнял у него руку Кэлли. Кэлли снова закричала, приподнявшись на локтях, растянув в надсадном крике рот так, что он стал похож на плоский черный прямоугольник.
— Будьте вы прокляты, будьте прокляты! Генри, да помоги же мне! — Она скорчилась и сдвинула верхнюю простыню. Нижняя была в крови.
Доктор повернулся к Генри:
— Уйдите-ка лучше.
Генри попятился к двери. Кэлли хрипло закричала:
— Я тебя ненавижу. Мне на все наплевать. Я тебя ненавижу. Я люблю другого.
6
Он просидел в приемном покое пять часов. На коленях у него лежал журнал, на обложке изображены нижние ветви рождественской елки, под ними — этот же самый журнал, та же обложка, та же рождественская елка, журнал, елка, журнал, все уменьшаясь, уходят вглубь, будто в колодец шахты. Четыре часа подряд он слышал ее крики и сидел не двигаясь, зарывшись в ладони лицом. В перерывах между криками что-то бубнили голоса, но к нему никто не подходил. За окном посветлело, и ветер утих, и сменились с дежурства ночные сестры. Дневная сестра потрогала его за плечо и спросила:
— Кофе будете?
Он посмотрел на нее и, не поняв вопроса, кивнул. Он сказал:
— Моя жена… — Сестра вернулась с кофе, он стал отхлебывать, и у него немного прояснилось в голове.
— Она больше не кричит, — сказал он.
На мгновение ему стало радостно, легко; потом мелькнула смутная догадка, и через секунду, невидящим взглядом уставясь в журнал, он уже не сомневался: она умерла. От страшной мысли екнуло сердце.
— Она умерла, — прошептал он.
Сестра, посмеиваясь, сказала:
— Глупости.
Разговаривая и смеясь, вошли док Кейзи с Джорджем. Джордж нерешительно остановился у дверей. Генри встал и крикнул:
— Вас вызвали по телефону?
Джордж покачал головой, по-прежнему топчась в дверях.
