– Все люди когда-нибудь восстают, чтобы рано или поздно смириться с окружающей их неизвестностью, – сказал голос, – победят они или потерпят поражение, они и не думают об этом; людям не важно воплощать свое желание в проблему, поэтому всякая галлюцинация имеет право на реальность, как и всякий человек на безумное удовольствие вредить себе, чтобы никогда до конца не оставаться собой.
– Да, я уставал последнее время быть собой, – сказал сам себе Сан Саныч, – но я никогда не думал, что моя галлюцинация может полностью овладеть моим сценическим образом и изгнать из жизни, предав все мое существование символической смерти.
– Всякое творение ненавидит своего творца, – вмешался голос, – и любовь казнит влюбленного как птица червя, как ангел беса, как настоящее прошлое…
– Ой, хватит – схватился за голову Сан Саныч, – хватит мне всей этой метафизики, в конце концов должны же существовать на свете органы, которые разыскивают всех неизвестных, всех потерявшихся, а следовательно, контролируют место пребывания всякого лица. А?!
Уже смеркалось, когда Сан Саныч переступил порог прокуратуры.
– Мне бы к прокурору, – обратился он к секретарше, серьезной пожилой женщине в очках.
– Он занят, и у него сегодня неприемный день! А вы по какому вопросу?! – с интересом посмотрела она на Сан Саныча.
– Вопрос жизни и смерти, – решительно произнес Сан Саныч и, не дожидаясь разрешения, быстро вошел в кабинет прокурора.
Розовощекий и бородатый прокурор тихо и ровно дышал, зарыв голову в какие-то бумаги, лежащие на столе, какой-то листок у его носа постоянно подрагивал, и теперь Сан Саныч не сомневался в том, что прокурор спал.
– Извините, – сказал чуть слышно от робости Сан Саныч и, присев на краешек стула, неожиданно для самого себя погладил прокурора по кудрявой голове.
– А? Что? – прокурор поднял голову и сразу же осекся и покраснел, и тут же встал и прошелся по комнате, приглаживая помятую бороду и хмуро поглядывая на смутившегося еще больше Сан Саныча.
– Так, что вы хотите?! – строго спросил он, усаживаясь обратно в свое кресло.
– Вот, читайте, – протянул Сан Саныч прокурору исписанный клочок оберточной бумаги.
Прокурор машинально взял клочок и стал читать вслух, поглядывая иногда с чувством какого-то странного превосходства на Сан Саныча.
– Прокурору города… от Сан Саныча Спиридонова, пребывающего в полной неизвестности… Заявление…
– Я, Сан Саныч Спиридонов, будучи гражданином своей страны, нахожусь в необычном для себя состоянии, а именно: ничего о себе не знаю и никак не могу вспомнить, в связи с чем прошу помочь мне в розыске самого себя, то есть найти настоящее место пребывания, учитывая при этом, что таких Сан Санычей Спиридоновых может быть очень много, прошу провести экспертизу на действительность их происхождения, в чем я очень сомневаюсь, в противном случае прошу заключить меня в тюрьму за бродяжничество и полное отсутствие разумных мыслей.
