Она плакала от невозможности соединить вместе эти два чувства и желания…
– На это я никогда не пойду, – ответил я, немного подумав, – к тому же ты мать моего будущего ребенка! Надеюсь, ты про это еще не забыла!
– А я сделаю аборт, – высморкнулась с помощью платка Мнемозина.
– Ты его не сделаешь, – сказал я, и, повернув ее за плечи к себе, жадно поцеловал в губы.
Она мгновенно застонала, а я слегка приспустив ей трусики, и снова повернув ее к себе спиной, вошел в нее сзади.
Я знал, что во имя сохранения плода не стоит этим заниматься, но ничего не мог с собою поделать.
Жизнь моя как будто уже висела на волоске, как и жизнь нашего ребенка, находящегося в утробе Мнемозины.
И все же жалея наше дитя, я не до самого конца, а лишь до середины впускал свой фалл внутрь нее.
Когда Мнемозина закричала с балкона, то ее крик неожиданно увеличился как в своих размерах, так и в повторениях учащающегося эха, словно вобравшего в себя всю амплитуду нашего бешеного и ослепленного оргазмом дыхания.
Весь спальный район, состоящий из множества серых многоэтажек услышал наши любовные крики.
– Что с вами?! – выбежал на балкон встревоженный Борис, и тут же ахнув, убежал обратно.
Мириады звезд в небе светились вместе с окнами медленно забывающихся в глубоком сне домов. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу, и гладили, едва дотрагиваясь кончиками пальцев до наших оцепеневших в сладкой истоме тел…
– А тебе не кажется, что у нас во Вселенной действительно есть какой-то могущественный покровитель?! – спросила меня Мнемозина, уже слегка поеживаясь от холода.
– Конечно, есть, – согласился я, и снова жадно ее поцеловал.
– Не совращай меня, мой змей-искуситель, – засмеялась Мнемозина, кусая меня за ухо, – мой милый, добрый старикашка!
В эту минуту она была похожа на ребенка, которому разрешили есть сладкое, а я на взрослого дядю, который помог этой девочке дорваться до сладкого… Господи, неужели вся наша жизнь заключена в одном только сладком и ослепительном миге!
Нет сомнения, что без сладкого брака не бывает, а вот сладкое без брака существует всегда и везде и в любых притягательных формах.
Это как притягательный глагол «давать», раз тебе дают, то ты и делаешь! Это как притягательный союз «и», соединяющий между собой любые живые создания.
Люди купаются в сладком, захлебываются в нем и безвозвратно тонут, и уже до конца своей жизни они поглощены им, и это легко прочитать по их ослепленным глазам.
Борис встретил нас смущенной улыбкой и раскрытой бутылкой шампанского, которой он уже успел наполнить наши бокалы.
