Наверное, ремонтантная, – засмеялась Рыжуха.
Во-во, ремонтная и есть, – усмехнулся Игорь Павлович.
А кем вы будете? – спрашиваю я, а сам затылок чешу от волнения.
Да, мужик я, мужик, Тихон, в самом прямом смысле! – улыбнулся Игорь Павлович, а сам дверь перед нами открывает, а на двери той лев вырезан и с длинным не то хвостом, не то половым членом, такие штуки я еще на церквах старинных видел.
Это я сам вырезал, – похвастался Игорь Павлович, а сам, негодник, мою Рыжуху под локоток схватил и говорит, мол, – не упадите, а фигли там падать-то, ступенечки низкие как в детском садике.
Заводит, значит, нас в избу, а там и жена его, красивая, справная женщина, ну в общем, русская баба, только с именем нерусским.
А я ее и спрашиваю:
Чтой-то, – говорю, – с лица-то вы вроде русская, а по паспорту вроде как иностранка получаетесь?!
Да, это, – говорит, – маме моей что-то в голову стукнуло, вот она и прозвала меня Эльвиркой, а так я действительно русская.
Усадили нас, значит, за стол. Поставили водочки и сухого вина красного, и пироги с капустой, и с яблоками.
Ну, за знакомство, – чокнулся со мной Игорь Павлович, сухим вином, а сам сукин сын, мне водки налил.
Слушай, – говорю, – Палыч, налей-ка мне тоже красенького, а то у меня от крепких напитков голова что-то трещит, да и в сон быстро клонит.
Ну, он налил мне красенького, и мы все, я, Рыжуха, Эльвира Владимировна и Игорь Павлович выпили.
А хорошее, – говорю, – Палыч, вино!
Ну, еще бы, – смеется Палыч, – это же из собственного огорода, это мне Юрий Владимирович дал саженец дальневосточного винограда, ну я и развел. У меня с другой стороны вся изба им оплетена.
А кто такой Юрий Владимирович?! – спрашиваю я с волнением, и Рыжуха моя тоже заволновалась шибко.
Да, Юрка, друг мой с детства, – смеется Игорь Павлович, – он меня еще в детском саду учил шнурки завязывать, а сейчас он врачом в городе работает!
А фамилия у него не Пончаков, случаем? – спрашиваю я, чуть заикаясь.
Он самый и есть! – смеется Игорь Павлович, а сам нахал, то свою Эльвирку, то мою Рыжуху обнимает.
Ты, – говорю, – Палыч, особо руки-то не распускай, а то они у тебя, как лианы тропические растут.
Да, ладно, да что ты?! – залился краской Игорь Павлович, а сам смеется, но руку все же убрал с плеча Рыжухи, только свою Эльвирку обнимает.
Вот бы, – говорю, – нам с ним свидеться-то, – говорю, – он все-таки нам очень помог, и Рыжуху мою лечил, и сам ее из больницы выписывал!
А что это вы свою жену Рыжухой зовете? – улыбается мне Эльвира Владимировна, а сама мне пирог с капустой в рот пихает.
