Глава одиннадцатая. Предложение
Повар в доме Явана выполнял также обязанности слуги. Яван, легко совмещающий в себе множество разных навыков, требовал такого же совмещения от других. Повару это очень не нравилось, но сделать он ничего не мог – платили ему хорошо. Хотя, если подумать, покупка холопа для домашних нужд обошлась бы Явану дороже. Но у повара не было привычки вдаваться в подробности дел, не имеющих к нему непосредственного отношения.
Бросив стряпню, повар вытер руки о бока и пошел открывать дверь, в которую кто-то дубасил каким-то твердым предметом уже достаточно долго. Отодвинув засов, повар отворил дверь и мрачно глянул на рыжеватую долговязую какую-то бабу, в мужских сапогах, без поневы, в сленгкаппе, с походной сумой через плечо. Дубасила она, очевидно, рукояткой ножа, который теперь прятала, не стесняясь, в сапог.
– Ну? – сказал повар неприязненно.
– Хозяин дома? – спросила баба, глядя на повара презрительно зелеными глазами.
К Явану заходили самые разнообразные люди по разным делам. Повар привык.
– Дома, – сказал он. – Ты останешься обедать?
Баба нахмурилась.
– А тебе-то что за дело? – спросила она.
– Есть дело, раз спрашиваю, – ответил повар мрачно, загораживая собою вход. – Вы ж, бабы, такой народ – жрете безо всякого роздыху все подряд, а делаете вид, что, мол, «едва притрагиваюсь», – сказал он фальцетом, очевидно имитируя какую-то жрущую без роздыху бабу. – От этого блюда отломаете, от того оторвете, здесь копнете, там пальцем зацепите. А это очень много разных блюд получается, а готовить – мне.
– Дай пройти, – сказала баба.
– Особенно пегалины бабы любят. Каждый раз, только увидят – краснеют, говорят ах, я растолстею, и за обе щеки укладывают, – пожаловался повар. – А ежели ты еще и ночевать останешься, так надо, небось, чистую перину вам с хозяином.
Она с размаху залепила ему по щеке с такой силой, что он качнулся, а в голове у него что-то бабахнуло, будто палкой об ствол старого дуба. Сила была совершенно не женская. Повар отступил в сторону, держась за косяк. Он хотел было что-то еще сказать, но тут ему почудилось, что баба собирается лезть в сапог за ножом, и он промолчал.
Дом Явана устроен был по властительному укладу. Гостья безошибочно определила занималовку и направилась туда решительным шагом. Повар потер начавшую пухнуть щеку, сделал несколько глубоких вдохов, и вернулся в кухню.
Две пары зеленых глаз встретились, взгляды уперлись друг в друга, некоторое время хозяин и гостья молчали. Гостья смотрела насмешливо, с оттенком презрения. Хозяин, подавив неприятное удивление, притворился равнодушным.
