— Печально, но ничего не поделаешь. Ему уже ничего больше не потребуется, а нам пригодится. — С этими словами он принялся снимать с него одежду.
Тиорин попытался было возразить, однако Спартак и слушать его не стал:
— Старику уже все равно, а ты, если такой сердобольный, отдай свою куртку Джюноре.
Не получив ответа, он продолжил свое занятие, и скоро Джюнора стала совершенно похожа на пугало. Более живописных лохмотьев никому из них не приходилось видеть. Викс выразил сомнение:
— Неужели ее в таком виде в город пустят?
— Как раз в таком и пустят, — заверил его Спартак. — Если не веришь, то давай побьемся об заклад.
Затем он похоронил старика — оттащил тело за ближайшие кусты и там забросал снегом. Вернувшись на дорогу, очистил ладони и, как ни в чем не бывало, предложил:
— Ну что, пошли?
Тиорин только хмыкнул. Теперь все они стали держаться поближе к Спартаку, особенно девушки. Так, гурьбой, и вошли в город.
Сказать, что Спартак был прав в своих предположениях насчет последней моды в одежде горожан, — значит ничего не сказать. Зрелище крайней нищеты, масса оборванцев и беспризорников, среди которых большую часть составляли дети, производило жуткое впечатление. Еще в пригородах, влившись в толпу крестьян с дальних ферм, для которых сегодня наступил день посещения храма, они определили, что по нынешним меркам их наряды просто роскошны. Исключая Джюнору… Время от времени по дороге проезжали разбитые до предела, работающие на чурках машины. Никто из них не остановился, несмотря на поднятые спутниками Спартака руки. Тот, прикинув ситуацию, предложил братьям не рисковать и дальше топать на своих двоих, благо они уже практически добрались до цели.
Следы упадка были заметны повсюду. Особенно бросалось в глаза полное отсутствие современных средств передвижения, а ведь Эсконел славился как один из миров, где население было полностью моторизовано. Другое обстоятельство еще больше поразило его — экстаз, который рисовался на лицах. Все, даже дети, которые цеплялись за руки родителей, предвкушали скорую встречу с божеством.
В городе повсюду были развешаны портреты Бьюсиона и Лидис, даже в витринах магазинов — видимо, чтобы прикрыть отсутствие товаров. В толпе, стекавшейся к храму, были люди, которые несли маленькие солидо с изображениями своих кумиров. Они восторженно целовали их.
Вместе с толпой они наконец попали в храм. Когда-то это здание, по всей видимости, являлось местным рынком. Низкие арочные своды перекрывали огромную, в несколько сот квадратных метров площадь. Теперь стены здесь были увешаны портретами Бьюсиона и его ближайших сподвижников. Уже при входе в храм в толпе начали раздаваться выкрики: «МЫ БЫЛИ РОЖДЕНЫ И МЫ УМРЕМ, А БЕЛЬЗУЕК БУДЕТ ЖИТЬ ВЕЧНО! БЕЛЬЗУЕК — СВИДЕТЕЛЬ ОСНОВАНИЯ ГАЛАКТИКИ! ЛЮДИ НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ЖИВОТНЫЕ, В ЭТОМ МИСТИЧЕСКАЯ ТАЙНА БЕЛЬЗУЕКА!»
