На следующий день, после обеда, старик-кадир зашел ко мне. Я предложил ему трубку и кофе, но он отказался:
— Верующий не должен употреблять табак. А если вода Нила утоляет мою жажду — зачем мне кофе? Итак, ты хочешь видеть царские усыпальницы?
— Конечно.
— Тогда будь готов завтра. За час до обеда я буду ждать тебя за воротами. Приготовь веревку и один факел. Веревка должна быть такой длины, чтобы трое могли связаться ею. Если один поскользнется или сорвется, остальные двое удержат его.
— Трое? — удивился я. — Значит, в тайну будет посвящен еще один, кроме меня?
— Я заставлю его поклясться в молчании. И кроме того, он не увидит всего. Мы оставим его ждать там, откуда мы сможем итти вдвоем. Есть ли у тебя слуга?
— Да. Тот самый длинный верзила Селим, которого ты видел вчера.
— В таком случае позови его.
Я исполнил его желание.
Кадир пристально осмотрел Селима и спросил:
— Как зовут тебя?
— Ты не знаешь моего имени? — воскликнул Селим с таким бурным движением, что все кости его запрыгали под длинным полотняным бурнусом. — Мое имя известно во всех деревнях и шатрах и длинно, как Hил. Но тот, кто не хочет называть его полностью, может звать меня Селимом.
— Обладаешь ли ты мужеством?
— Мужеством? Я храбр, как лев. Я храбрейший воин моего племени и готов биться со всеми героями мира!
— Ты был в пещерах Маабдаха. Значит, ты не боишься этих пещер?
— Ничуть!
— Хорошо. Тогда тебе придется посетить вместе с нами еще одну.
— В таком случае показывай ее скорее! Я готов лезть до ее конца, хотя бы она вела в ад.
— Не торопись. Мы посетим ее завтра. Но ты должен поклясться мне, что не выдашь нашей тайны. Остальное скажет тебе эффенди. Итак, завтра я жду вас за воротами. Если вас кто спросит, куда вы идете, можете сказать, что идете осматривать окрестности.
— Я ничего не скажу! — воскликнул Селим. — Я — благороднейший человек моего племени и не позволю меня выспрашивать! Я пойду, чтобы охранять эффенди, и никто не может бросить мне упрека в том, что я покинул его в опасности. Можешь на меня положиться!
Когда кадир удалился, Селим обратился ко мне:
— Под моей защитой ты можешь быть покоен душой и телом. Под моей рукой все народы земли не смогут сделать тебе вреда. И пока на тебе будет покоиться мой любящий взор, тысячи солнц и миллионы звезд будут светить тебе! Я защитник всех защищаемых, мое могущество равно…
— Нулю, — перебил я. — Молчи лучше и прекрати бахвальство, потому что ты только смешон.
