Всемирный следопыт, 1926 № 10 | страница 48
Ночь была звездная. Звезды двигались, уходя влево. Тишина была полная. Матросы тихо шептались. Я услыхал слово «Поворачивается!»… Страх и сомнения сменились надеждой.
— Отдай все и вытягивай! — услышали матросы хриплую команду.
Фок-рея бежала на другую сторону борта с громким рокотом и визгом в блоках. Старший штурман уже пришел в себя и отдавал приказания. Корабль шел вперед и был в безопасности.
Я остался один… Между мной и моим другом встала непроницаемая мгла. Утреннее солнце, прогоняя ночную тьму, не осветит мне его следов. И никто из людей не станет теперь между нами, не оскорбит нашей внезапно возникшей и глубоко от всех затаившейся дружбы, — дружбы двух одиноких, спаянных опасностью и пониманием людей.
Счастливый путь тебе, мой друг! Теперь ты свободный человек…
Плыви…
В Малайских джунглях: На острове Суматре.
Приключения американского траппера Ч. Майера.
Тропические леса Суматры изобилуют дикими зверями, и после удачной поимки питона я решил остаться на этом острове подольше. Я мучился от жары и духоты, и моим любимым развлечением было купанье. Но в присутствии туземцев оно не доставляло мне ни малейшего удовольствия, наоборот, я приходил в плохое настроение духа. Между тем, чем дальше, тем чаще во время моего купанья их собиралась целая толпа. Час, когда я раздевался, ожидался с необычайным интересом мужчинами, мальчиками и даже женщинами.
В жизни малайцев Суматры встречается так мало нового и необычайного, с их точки зрения, что люди с белой кожей, конечно, представляют собою очень интересное зрелище. Туземцы устраивали вокруг меня нечто вроде торжественного собрания, которое, повидимому, должно было бы очень льстить мне. Но что-то в выражении лиц этих непрошенных зрителей возбуждало во мне неприятное сознание, что они смотрят на мою бесцветную кожу, как мы смотрим на белое брюшко лягушки. Синие жилки под кожей вызывали всеобщей удивление. «Точно большие синие реки, в которые вливаются маленькие синие ручейки», говорили туземцы.
Борода моя, которую я начал отпускать, также вызывала всеобщий интерес. У малайца на лице так мало волос, что он выдергивает их поодиночке, как только они появляются.
Однажды ко мне подошел Абдул Рахман[12]. Приложив руку к груди, он с глубоким поклоном сообщил мне, что мать его второй жены, жаждавшая знаний и мудрости, желала знать, появился ли туан на свет с волосами на груди и дарованы ли они ему небом в знак того, что ему предназначается быть повелителем диких зверей.
