Причалили…
— Я сначала один схожу, — сказал Звонарев. Выскочил на берег с винтовкой, быстро поднялся.
Налетела целая куча мошкары.
— Чорт возьми, сетки не захватили. — В спешке от'езда с парохода позабыли взять сетки.
Мошка набивалась в нос, в глаза, втягивалась дыханием в рот, нестерпимо больно ела лицо, руки.
Север Сибири, сырой и таежный, изобилует мошкой, комарами, слепнями, оводами и другими кусающими насекомыми. Сибиряки дали им хорошее коллективное имя — «гнус». В этом отношении с Сибирским севером не может конкурировать никакой уголок земного шара. Наиболее распространены мошка и комары, летающие целыми тучами. Для защиты от них носят сетки, состоящие из матерчатого шлема с часто плетеной личиной из конского волоса. На полевых работах, когда в сетках жарко, мажут лицо и руки дегтем или неочищенным скипидаром. Кроме того, женщины в поле носят мужской костюм.
Звонарев сломал с куста большую ветку и, яростно отмахиваясь, приблизился к костру и постройкам.
Там никого не было, но он остановился у костра. Здесь от дыма не было комаров. Передохнул… Вдруг из-за поросшего лесом пригорка донесся целый хор непонятных гортанных звуков:
— Ко-кко, ко-кко!..
Звуки на минуту затихали, потом опять усиливались. Звонарев удивился и встревожился.
В это время из-за постройки вышел старик. Увидев Звонарева с винтовкой, остановился в нерешительности.
— Эй, отец, пойди-ка сюда! Не бойся, — крикнул Звонарев.
— С городу? — спросил подошедший старик.
— С городу, — ответил Звонарев. — Что это кричат там?
— Ехарье, — ответил старик.
— Птицы такие, что-ли?
— Не! — сморщился улыбкой старик. — Ехарье — праздник так называется у тунгузов. Весна, тепло стало, вот они и радуются. А это кричат они так, песня у них что ли, — чудной народ!
— Что, отец, здесь чаю напиться или горяченького поесть есть где?
— Не, на зимовке-то у нас никого нет, все уже повыбрались. А ты бы к тунгузам пошел, сынок. Один, что ли? Пятеро? Во-от! На самый пир и попадете. Они гостей любят.
Звонарев для защиты от мошки вытащил из костра горящую с одного конца палку. Вернулся к товарищам.
— Будем ночевать здесь. Никаких признаков власти. Попали прямо на праздник к тунгузам.
Втащили в кусты лодку. Несмотря на усталость и мошку, поднимаясь, все время обменивались шутками. Поднялись на пригорок.
Перед глазами развернулась невиданная картина: на большой поляне, на берегу Сухой Тунгузки, горели почти правильным кольцом десятки костров. Вокруг сидели и стояли люди, в своих оленьих костюмах казавшиеся необыкновенно широкими и толстыми. Они и составляли хор, выкрикивавший однообразное, гортанное — Ко-кко!
