Серебренниковы ввели его в свой круг, в который входили и сын писателя, преподаватель кадетского корпуса Николай Николаевич Златовратский, и врач Петр Епифанович Митник, и горный инженер Андрей Игнатьевич Духовский. Все были старше, все были людьми с положением, и все — надо отдать им должное, — по достоинству оценив молодого сибиряка, дорожили знакомством с ним, хотя он внешне ничего особенного собой не представлял.
Были и кратковременные знакомства. Самое яркое из них — встречи с Евгением Багратионовичем Вахтанговым. По просьбе Сергея Мироновича их познакомил Александр Николаевич Пешков, мастер табачной фабрики Багратиона Вахтангова. Возможно, Сергей Миронович оказал определенное влияние на Евгения Вахтангова, долго сомневавшегося в своем нравственном праве целиком посвятить себя искусству. Вахтангов перешел на профессиональную сцену как раз после встреч с Сергеем Мироновичем.
Работал Сергей Миронович в редакции газеты «Терек». Ее издатель Сергей Иосифович Казаров на старости лет, в советское время, получал персональную пенсию. Бывшему предпринимателю, ему не полагалось и обычной пенсии, но для него сделали исключение: государство отблагодарило Казарова за то, что он кое в чем нелегально помогал социал-демократам еще в первую русскую революцию. Сергей Миронович вначале относился к издателю более чем прохладно — тот был все-таки делец как делец. Потом сотрудничество наладилось. Из-за резких статей Миронова-Кирова издатель платил денежные штрафы, годами покорно сносил и полицейские выволочки и судебные неприятности.
В «Тереке» Сергея Мироновича полюбили. Его стали звать Миронычем, словно ему было не двадцать три — двадцать четыре, а все сорок. Он сдружился с талантливым журналистом Солодовым и подпольщиком Турыгиным, типографским верстальщиком. Здесь встретил Сергей Миронович и будущую жену свою, конторскую служащую Марию Львовну Маркус. Сестра ее Софья была с юности профессиональной революционеркой. Юношей вступил в партию и брат Яков, учитель, человек, в котором сердечность сочеталась с бесстрашием. Киров любил его. Нарком просвещения Терской республики Яков Маркус погиб в 1919 году.
Хлопотная служба в редакции была выбрана неспроста. Даже провинциальная печать, несмотря на ее худосочность и, как тогда выражались, цензурные рогатки, в умелых руках была неплохой общественной трибуной. Профессия журналиста давала и относительную свободу действий, необходимую для нелегальной революционной работы.
