«Дальше профиль, неправильный и бледный, выгнутый, как сабля, с чуть косыми глазами и смутно улыбающимся ртом, словом, один из тех, которые могут позировать художнику для тонкого и выносливого бога мести в казацкой папахе. Бесшумная походка, легкий запах духов, которые он любит, как девушка, и на черной рубашке красный орден — это и есть Кажанов, ставший почти легендой начальник десантных отрядов Волжской флотилии».
Иван Кузьмич действительно питал слабость к духам, но вряд ли годился в бога мести, так как мстительность была чужда ему, а папахи он не носил, хотя и был кубанским казаком — казаком, променявшим степное раздолье на воды Камы и Волги, на их побережья.
Он ценил порядок в быту, ненавидел водку и наказывал новичков за выпивку — бывалые кожановцы поводов для наказания не давали. Он ценил порядок в бою. В сапогах и кожаной фуражке, в черной шинели нараспашку, с маузером на ремешке, во время сражения он обычно похаживал-посматривал, заложив руки за спину. После боя, поначистившись до лоска, отдыхал, читал, пел. Пел, рассказывают, с упоением, забывая все на свете:
Я с ватагою верной поеду,
Захвачу я хоть сто городов…
Городов он не захватывал, но славился среди красных и белых. Когда сообщали, что на подмогу кинут кожановцев, этому радовались в наших частях, как обрадовался Киров. Когда разведка белых доносила начальству, что на передовой замечены кожановцы, офицерики на всякий случай срезали погоны. Напрасная предосторожность: кожановцы отправляли в штабы наравне с рядовыми белогвардейских офицеров, сдававшихся в плен.
Кожанов был образован, умен и, командуя обычно полутысячью, тысячью десантников, на большее не соглашался, хотя ему дали бы полк, бригаду. Окончив после гражданской войны академию, он в тридцатых годах был командующим Черноморским флотом, членом Военного совета при наркоме обороны СССР.
На станции Бузан кожановцы под покровом ночи высыпали из эшелона, растаяли в степи. Их насчитывалось четыреста пятьдесят штыков, два эскадрона, батарея. Прятались, ходили в разведку. В нужный день и час на сигнал ответили:
— Даешь!
В течение суток кожановцы прошли девяносто километров — девяносто километров за сутки — то песками, то вязкими топями, то по пояс, то по шею в воде.
Более доступными, но менее выгодными путями к десантникам подтягивались отряды, роты, группы, собранные в Астрахани. Белогвардейцы не обнаружили и их.
18 ноября обходная колонна внезапно ударила по белоказакам и выбила их из двух сел. На другой день белых выжили из третьего села, еще через день — из трех сел. Тогда двинули в наступление основные части. Противник уходил по единственному пути, который не удалось отрезать, — к селению Большое Ганюшкино, где закрепился. Десять дней длились победные бои. Только малый кавалерийский отряд белых уцелел, улизнул. Кроме тысяч пленных, было взято много техники и снаряжения — никогда столько трофеев XI армия еще не брала у врага.
