Разбитной краснобай, ругмя ругавший генералов, он станичникам нравился. Численность его отряда, зародившегося в родной станице, за какой-нибудь месяц удесятерилась. Казаков-бойцов отличали наследственная отвага и превосходная выучка. Большевистские революционные комитеты — ревкомы правильно нацеливали Сорокина на уязвимые места в белогвардейских войсках. Это принесло отряду несколько побед, а Сорокину — полузаслуженную славу и высокие посты.
Его тщеславию не было предела. И хотя победы сменились поражениями, он превратился в одного из тех бонапартишек, какие порой выплывают на поверхность в пору революционных ломок и перестроек. Из-за непрекращающегося отступления армии и частых перекочевок штаба местные власти попросту не успевали тол ком приглядеться к командующему войсками — главкому, а он уже мерил себя только по своей длинной тени в час заката.
В начале октября впервые создали Революционновоенный совет — Реввоенсовет — Северокавказской армии, сразу же принявшийся налаживать порядок в штабе Сорокина. Сорокин воспротивился нововведениям, рьяно отстаивал свое самовластие, выдавая его за единоначалие. Отношения с Реввоенсоветом и руководителями Северокавказской республики резко обострились. Были веские основания безотлагательно сместить Сорокина. Однако руководители республики действовали медленно, вяло, неосмотрительно. Сорокину это было на руку. 21 октября он арестовал и убил руководителей ЦИК, крайкома партии, фронтовой ЧК, а затем еще несколько честнейших большевиков.
Когда 22 октября Сергей Миронович возвратился в Пятигорск, по городу распространяли клеветническую листовку Сорокина о каком-то раскрытом им контрреволюционном заговоре, во главе которого якобы стояли эти по-бандитски убитые большевики. В условленном месте Кирова встретил Рихтерман.
Он передал: идти к себе, в гостиницу «Эрмитаж», Кирову нельзя, его подкарауливают сорокинцы, а во что выльется авантюра Сорокина, пока оказать трудно, поэтому уцелевшие руководители республики и города вынуждены скрываться.
Через находившихся при Рихтермане товарищей-посыльных Киров выяснил, что ни партийно-советские учреждения, ни гражданский телеграф, ни железная дорога авантюристами не захвачены. Сорокина видели на центральных улицах, он проводил смотр каким-то воинским частям, прибывшим в город. Все это никак не походило на начало белогвардейского мятежа, иначе сорокинцы не тратили бы зря время, да и фальшивка о заговоре была бы им ни к чему. Создавалось впечатление, что Сорокин выжидает, как сложатся события, выставляя напоказ свое всесилие и надеясь на свою хитроумную фальшивку. Киров связался с Анджиевским и другими ведущими партийцами. Было решено избегать пока углубления конфликта с Сорокиным.
