— Лучистый Цветок, я тебя искал.
Это Боярышник, издатель «Шантажа». Он протягивает Лучистому цветку бутылку пива и бутылку воды, и она быстро выпивает и то, и другое.
— Как журнал?
Он пожимает плечами.
— Нормально, если не считать неприятностей с хозяином из-за того, что я сделал слишком много снимков с фасолью в томатном соусе. Говорит, что читатель не любит повторений. Новый январский выпуск 2000 года должен стать чем-то особенным, но тут трудности с новыми идеями. У нас уже есть одна отличная история о том, как одна женщина собирает бойскаутам продукты для пикника и случайно проливает на себя джем, но тут ей на выручку приходят ребята. В остальном же номер довольно блеклый. Иногда я вообще жалею, что взялся за эту работу. В совете округа Ламбет было гораздо спокойнее.
Он рассказывает Лучистому Цветку о том, что до сих пор получает восторженные письма по поводу тех фотографий с клубничным мороженым.
— Американский «Шантаж» хочет купить их и предлагает кучу денег за новые снимки с тобой.
Лучистый Цветок Божественных Небес говорит, что подумает. У Боярышника звонит мобильный телефон, и он отходит в сторону.
Хотя в мужском туалете уже спокойно, я все-таки остаюсь на месте, так как хочу дослушать, чем кончится история Лучистого Цветка.
Ее темные глаза ярко сияют отчасти благодаря их природной красоте, отчасти из-за умелого макияжа и в какой-то мере под воздействием кокаина. Она подправляет макияж и слегка причесывает свои ослепительные волосы, потом ненадолго отвлекается на своих друзей, которые восхищаются ее сапогами на суперстильных каблуках, предлагают ей экстази, и она не отказывается. После этого она продолжает:
— Ну вот, мне не оставалось ничего другого, как познакомиться с Гэмином и заполучить это восточное удобрение. Не каждый день тебе предлагают такое. Гэмин хотел, чтобы мы куда-нибудь пошли, но я была против. Я была абсолютно уверена, что он какой-то опасный маньяк, возможно, вооруженный, и предложила ему встретиться в полдень в библиотеке. Это показалось мне самым безопасным. В библиотеках всегда спокойно. Мне там часто делается лучше, когда я нервничаю.
Она останавливается. Тут заходит этот огромный мужик, одетый Нероном, или лучше будем называть его полным именем — Нерон Клавдий Цезарь, делает толпе благословляющий жест и удаляется. Лучистый Цветок Божественных Небес хмурится.
— Это он пригласил Венеру Прекрасную из Сан-Франциско. Он меня не любит, потому что я трахалась с его слугой, а не с ним. Наверное, я нарушила этикет. Тебя, вообще-то, впечатляет то, что начинается новое тысячелетие?
