Но так как «вельможа» ехал в дорогих носилках, слова Петра вызвали у стражников недоверие. Публий предположил, что этот странный господин, напившись вина и пресытившись ласками жены и рабынь, на ночь глядя решил развлечься с блудницами. Следовательно, он обязательно должен был иметь наличность. Откуда стражники могли знать, что Кефас ехал не к женщинам, а по дурацкому делу?!
Античные милиционеры с большим рвением обыскали и господина, и слуг, и носилки, но вместо желанных монет нашли лишь несколько кусочков папируса. Начальник дозора развернул один из них и при свете факела, услужливо поднесенного подчиненным, прочел:
— Пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи[19].
Римляне засмеялись.
— А ты писатель, — обращаясь к Симону, сказал Публий, — правда, несколько грубоватый. Так у тебя точно нет денег?
— Не тленным серебром или златом искуплены мы от суетной жизни, преданной нам от отцов, но драгоценною кровию Христа, как непорочного и чистого агнца[20], — ответил апостол.
— Что-то ты странное говоришь, — молвил римлянин, — и о предках неуважительное. Обыщите их еще раз!
Но и снова, всё перерыв и даже проверив рты и другие отверстия задержанных, стражники не нашли ничего ценного.
— Ладно, если денег нет, то я удовольствуюсь носилками, — вкрадчиво молвил Публий и уставился на Петра, желая видеть его реакцию. Начальник дозора при всей своей показной наглости и самоуверенности был труслив и всегда боялся ограбить не того, кого можно. Вдруг у этого вельможи большие связи!
Выслушав разбойничью речь служителя закона, апостол остолбенел и тихо застонал, от бессилия крепко сжимая кулаки. «Перебить их, что ли? — размышлял он. — Нет, у них мечи, а мы безоружны… Проклятые захватчики…» От скорби и просто по привычке Петр впал в транс и пробурчал несколько слов на «ином» языке.
— А, так ты ругаться вздумал! — закричал Публий и так приложился к груди апостола, что тот влетел обратно в носилки. — Ребята, вытряхните его оттуда, берите вещественное доказательство и за мной!
Стражники, повинуясь приказу, освободили носилки и понесли их за Публием.
— Мы в участок? — спросил один из подчиненных.
— Нет, отнесем ко мне домой.
— Но постой, Публий, деньги мы всегда делили, а носилки ты хочешь сам захапать!
— А как я их разделю?
— Отдай наши доли деньгами, — вступил в спор другой стражник.
Начальник дозора обернулся и сделал неприличный жест. Тогда бойцы бросили трофей и стали угрожающе приближаться к Публию…
