Впрочем, я рассказывал вам про диван. Я купил его вечером, после того как принял на грудь в «Ржавом ведре». Выпил больше, чем стоило, потому что это было легче, чем возвращаться домой к Вонни. В чем проблема? Не думаю, что можно просто ткнуть пальцем в то или это; скорее тут целый набор причин, одна из которых — время и его воздействие на любовь. Мы были вместе с восемнадцати лет, и где-то по пути страсть ушла, оставив каждого лицом к лицу с теми, кем мы были на самом деле — я имею в виду нашу внутреннюю сущность, — и нам с Вонни, возможно, открылось, что не больно-то мы друг другу и нравимся. Просто не совпадаем. Это лучшее объяснение, которое мне удалось придумать на сегодняшний день. Люди не только влюбляются, но и разлюбляются. Я не хотел, чтобы это случилось у нас с Вонни, вряд ли и она этого желала, но так произошло, и возможно — возможно! — началом конца стал вечер, когда я забрел в магазин мебельных распродаж, заметив в витрине тот самый диван.
В магазине ко мне подскочила симпатичная продавщица со слишком близко посаженными глазами и спросила, что я ищу.
Боже, ну и вопросики! Нельзя же так с порога. Девушка была приятная и улыбчивая, с ямочками на щеках, она так хотела подобрать для меня что-нибудь подходящее, что я чуть не сказал ей правду. Я чуть не произнес: «Пожалуйста, помогите мне найти свой путь».
Но вместо этого я сказал, что обратил внимание на диван.
— Вон тот. — Я указал на диван цвета спелой пшеницы, с высокой спинкой, украшенный шотландкой из коричневых и зеленых линий и драпировкой со встречными складками.
— Тот, у которого драпировка со встречными складками, — сказал я, и улыбка девушки стала шире.
— О, разбираетесь в материалах, сразу видно. — Она подмигнула мне одним из своих слишком близко сидящих глаз. — С вами нужно держать ухо востро.
Магазин скоро закрывался, покупателей почти не было. Где-то в глубине играло радио, биг-бэнд сороковых. В те времена, если верить фильмам, мужчины и женщины еще верили в любовь. Я оглянулся на витрину и увидел, что за время, проведенное в магазине, сумерки сгустились в полную темноту. Так бывает. Вообще-то это происходит каждый день. В мгновение ока.
— Очарован, озабочен, околдован, — сказал я и, заметив удивление на лице девушки, добавил: — Песня так называется.
А потом я начал подпевать. Я снова был диким, восторженным и так далее.
Мое пение оказалось слишком громким для пустого магазина — и с выпивкой я перебрал, — поэтому улыбка девушки-продавщицы сменилась тревогой, словно она решила, будто я могу схватить ее и швырнуть на тот самый диван, который я уже решил купить, так, без причины, просто чтобы ее порадовать.
