— Мы выроем щель, и вы тоже сможете туда прятаться, — прибавил Дюреле. — Это… это ведь для общей пользы.
— Для общей пользы, для общей пользы! — крикнул отец. — Полно вздор нести, мы меня просто смешите. Перекопать мой сад ради какой-то ерунды, когда я даже не провел воды из-за того, что канализация мне все вверх дном поставила бы!
— Но щель будет всего в несколько метров.
— Сказал нет, значит нет! — отрезал отец.
Мать чувствовала, как пот струится у нее по спине. Она попыталась вмешаться.
— В конце концов, Гастон, может быть… следовало бы… — дрожащим голосом пролепетала она.
Но отец и слушать не стал. Крепко сжав ручку заступа, он крикнул, обращаясь к соседям:
— Вы пришли всем скопом, может, думаете меня запугать, но пока я еще хозяин у себя в доме, так и знайте!
Мужчины переглянулись, и Дюреле решил вмешаться.
— Но, господин Дюбуа, вы не так истолковали наш приход, — сказал он. — Мы просим вас об одолжении и отлично знаем, что вы можете нам отказать. Это ваше неотъемлемое право.
Отец, который только что выпрямился, опять наклонился и оперся на ручку заступа.
— Понимаете, если бы дело касалось только нас, — снова начал Дюреле, — мы бы рассуждали точь-в-точь, как вы. Но ведь у нас в доме живут женщины и дети. И если случится беда, не хочется чувствовать себя виноватыми.
— Беда… Какая там беда, — проворчал отец. — Не могут же боши бомбить наш город…
Мать вздохнула с облегчением: лицо мужа уже немного разгладилось.
— Надо понять… — опять начал Дюреле.
— Я понимаю, — сказал отец. — Я отлично понимаю, что вы перероете мне весь сад.
— Не преувеличивай, Гастон, — сказала мать. — Всего несколько метров.
— Знаете, если случится бомбежка, сад еще и не так изуродуют, — заметил Робен.
Голос отца снова стал резким.
— Пока что бомбежка нам не угрожает. А потом, я не люблю, когда ко мне приходят с требованиями…
— Но мы ничего не требуем… — попытался оправдаться Дюреле.
— Нет, требуете, а я этого не люблю…
Дюреле беспомощно развел руками.
— В конце концов, если вы не хотите, что ж делать… — пробормотал он. — Надеюсь, вы хоть не сердитесь?
Отец минутку колебался, затем махнул рукой, словно говоря, что ему на все наплевать, повернулся и пошел прочь, буркнув:
— Э, да в конце концов делайте, что хотите. По моим силам мне хватит работы и на той земле, что останется!
Все смотрели, как он быстро зашагал к сараю и скрылся за ним. Тогда мать обратилась к соседям.
— Когда вы думаете начать? — спросила она.
— Мы хотели приняться за работу завтра, — сказал Дюреле.
