– Давайте без излишнего оптимизма. Будем реалистичны. Компьютерный имидж – это хирургический прогноз, составленный с учетом ваших пожеланий и объективных данных, полученных при обследовании, а не будущая послеоперационная фотография, как бы вам этого ни хотелось!
Но он уже говорил не так сердито. Похоже, что ему самому понравилось то, что он увидел на экране монитора! Он улыбался, всматриваясь в усовершенствованную Стасю, и сказал ей наконец:
– Странно, мне кажется знакомым ваше лицо. Мы с вами не встречались раньше?
И улыбнулся ей – щедро, открыто, она даже не подозревала, что он может так улыбаться.
Стася улыбнулась ему в ответ, но она-то точно знала, что никогда раньше Вагаева не видела! Она бы запомнила. Тимура Адамовича нельзя забыть.
Они уже немного знали друг друга – когда речь зашла о наследственных чертах внешности, Стася рассказала ему, что совсем одна на белом свете.
– А я так и знал, – покачал головой Вагаев. – Если бы у вас были родственники, они бы непременно вас отговорили… Может быть, все же передумаете? О вас некому позаботиться, а операция стоит немалых денег. На эти деньги, если вы уж хотите их потратить, вы могли бы купить себе хорошенькую шубку…
– Шубка у меня уже есть, – вздохнула Стася.
– Шуба-то есть. Учить вас некому, вот в чем беда, – тоже вздохнул Вагаев.
Очевидно, ему таки не хотелось оперировать Стасю, но он не знал, как от этого отвертеться, и говорил об этом напрямую. Стася была не так откровенна – нечаянно рассказав ему про Люсю, не упомянула о Юрочке, о том, почему же в действительности пришла к мысли об операции. Узнав об этом, Вагаев, пожалуй, отправил бы ее к психологу и был бы прав. Хватит и того, что Стася осознавала это. Иногда бессонными ночами она припоминала лицо женщины в кружевной рубашке, лицо женщины с перерезанным горлом… Даже мертвое лицо было красиво. Может, и Стася в смерти стала бы прекрасной? Она думала так и уже почти сердилась на Юрочку за то, что он не убил ее. Стася чувствовала себя обиженной, как женщина, которой пренебрегли. Он не хотел ни любить, ни убить ее.
Стася сознавала, что у нее проблемы, но тщательно скрывала их от Вагаева. Скрыть от него что-либо было до невозможного трудно, он чувствовал подвох, назначал одну консультацию за другой, хотя для операции довольно двух-трех консультаций! Вагаев оказался мастером неожиданных вопросов, провокаций и подвохов, ему бы следователем работать, но Стася выдержала все.
