На улице, возле машины их уже поджидал Павел. - Ну как ? Все нормально ? - вежливо поинтересовался он , заметив некоторое замешательство и смущение на лице Генки. - Да вот, пришлось чуток размяться, - быстро ответил за всех Боба и , бросая восторженный взгляд в сторону Генки, добавил: - А Крокодил - мужик, что надо !Классно он этого м... вырубил . Тот даже и пикнуть не успел ! - Спасибо , Ген. Ты выручаешь меня и моих друзей уже во второй раз , приятельски похлопав Генку по плечу, поблагодарил его Павел и как-бы между прочим достал из кармана конверт и протянул его Генке. - Ты уж извини, что так получилось, но на сегодня твоя работа отменяется. Знаешь , "шеф" нежданно уматал в командировку и вернется только завтра. Я за тобой утром заеду . А это он просил тебе передать . Аванс , так сказать . Ну и за беспокойство, значит . - Да, но ...- попытался возразить Генка, но все же взял из рук Пашки конверт с деньгами . - Я же еще даже ... - Ладно, ладно, потом отработаешь, - отмахнулся от его слов Павел . - Ты сейчас домой, да ? Извини, что не могу подвезти. Мы тут очень спешим. Одно срочное дельце подвернулось ... Ты уж извини ?! - Хорошо, хорошо, я сам доеду домой, - понимающе кивнул Генка и , спохватившись, спросил : - А завтра во сколько мне быть готовым , а ? - Ну-у, скажем, часиков эдак в 11 или 12, - с минуту подумав, ответил Павел . -Тебя устроит? - Вполне ? - кивнул Генка. - Тогда до завтра ! Мы отваливаем ! - бросил на прощание Павел, запрыгивая в машину. Автомобиль нетерпеливо сорвался с места и уже через минуту Генка потерял его из виду.
* *
*
Минуло полтора месяца с того момента, как Генка приступил к своей новой работе и пока он нисколько не жалел об этом. Работа охранником оказалась довольно простой, можно даже сказать, примитивной. С утра до вечера Генка должен был находиться в офисе "фирмы" , проверять документы у всех посетителей и пристально следить за порядком . Лишь изредка "шеф" великодушно брал его с собой в деловые поездки .Но и в этом случае и Генке не часто приходилось напрягаться и проявлять свою " бойцовскую" выучку. Обычно круг его обязанностей в этом случае ограничивался тем, что он в компании с тремя другими " квадратноголовыми" телохранителями "шефа" неотступно следовал за его черным " мерседесом" и должен был быть готовым ко всякого рода неожиданностям . Эти неожиданности , по словам "шефа" могли заключаться в появлении рэкетиров и недоброжелателей, которым не давали покоя его деньги и солидный имидж. Только дважды за истекшее время Генке пришлось всерьез проявить свои способности и с честью выполнить свои должностные обязанности. И оба раза его незадачливым противникам пришлось подолгу отлеживаться в больнице и в денежном эквиваленте приносить свои "извинения" Генкиному "шефу". Генка очень гордился укреплением своего авторитета среди остальных телохранителей " шефа", хотя какое-то смутное, коробящее совесть чувство дискомфорта, нет-нет , да просыпалось в глубине его души. Но он всячески гнал его прочь. причиной подобного его поведения служила его качественно изменившаяся личная жизнь . Да, да, уже через неделю , после начала Генкиной работы в качестве охранника, многое что изменилось в его жизни. Прежде всего, у него появились деньги. Причем немалые. Во-вторых он резко сменил компанию и теперь , чаще всего, проводил свои вечера в тесном кругу "деловых" мальчиков, таких же как он сам, и длинноногих, изысканно разодетых "телок" не скрывающих своей приверженности к самой древней и "глубоко" почитаемой профессии. Теперь это уже не были тошнотворные и вульгарные пьянки в пустой, загаженной и заваленной мусором квартире. Теперь это были уже полновесные кутежи в приличных "кабаках" непритязательных к посетителям кафе, разнузданных "ночных" клубах и дискотеках . В -третьих Генка почти бросил пить, привел свою квартиру в порядок, купив "видеодвойку", аудиосистему, финский холодильник и выкупив кое-что из мебели у соседей. Он чуть было даже не завел постоянную подругу, но после некоторых размышлений решил остановиться на собаке, которая исправно сторожила дом и не задавала нудных вопросов. В общем, жизнь у Генки , с позиции стороннего наблюдателя, можно сказать, наладилась. Но в глубине души он все же продолжал оставаться чудовищно одиноким и недовольным собой. Покоя и умиротворения ему опять же не давала работа. Он уже давно начал догадываться об истинном положении вещей в окружающем его мире. Его тревога и обеспокоенность за с вое будущее особенно усилились после одной весьма запутанной, кровопролитной и жестокой разборки с очередными недоброжелателями "шефа". В сознании Генки закрались зловещие подозрения о том, что в этой 2разборке2 у него была роль скорее агрессора, чем благородного защитника интересов своего "шефа". Он тщетно пытался отогнать от себя мысли, что он самым бессовестным способом пытается построить свое счастье на несчастье других. И , что самое неприятное, у него даже не хватает смелости себе в этом признаться. Генка был в тупике. С одной стороны, он не был уверен в том, что все, что он делает, он делает искренне и без угрызений совести. С другой стороны, ему несомненно нравилась такая безбедная и беззаботная жизнь, которую он вел. И он не хотел ничего менять . Хотя бы до поры до времени. Кроме того, он пытался найти оправдание своим поступкам в том, что даже если он и не всегда поступает благородно, то по крайней мере те, на кого направлена его агрессия, этого вполне заслуживают. Генка искренне верил в то, что "воюет" всегда только против "чужих", надменных и диких кавказцев и чуждых его мировоззрению "азиатов". Националистическое самосознание всегда занимало в его душе достойное место. И вот теперь, по убеждению Генки, у него были все шансы и фатальная необходимость своими поступками подтвердить свою приверженность к великой исторической общности русского народа. Это чувство собственной национальной значимости и превосходства над "инородцами" сильно заглушало редкие порывы его совести и позволяла находить оправдание его поступкам даже тогда, когда ему приходилось иметь дело со своими, пусть немного провинциальными и недалекими , но все же соотечественниками. Но, однажды, весь мир вокруг Генки обрушился вновь, уже в третий раз, после Афгана и гибели его семьи.
