. «Без такого молитвенного пожелания и перечета титулов даже простой человек никогда не вспомнит великого князя: иначе был бы в подозрении. Этот прием их речи так часто припоминался для понимания степени их грубости, так как и титулов не знают иногда, и не умеют употребить молитвенного пожелания к месту»
[202]. Наблюдательный Немоевский верно подметил отсутствие собственных фортификационных сооружений у русских феодалов – холопов Великого князя: «Ни у кого какого-либо собственного небольшого замка; одни деревянные дворцы из круглого неотесанного дерева, но в которых редкость светлая горница; обыкновенно курные избы; об обоях не спрашивай. Никому не дозволено строить себе избы из тесанного дерева»
[203]. Много невзгод пришлось пережить в России Немоевскому с его соотечественниками, далеко не все из них выдержали эти испытания, не замарав шляхетской чести. Автор записок, судя с позиции шляхтича Речи Посполитой (сам он происходил из Поморья), так описывает тех, от кого претерпел в заключении: «И от кого? От варваров, от народа, вероятно, самого низкого на свете, самого грубого и не способного к бою, лишенного всякого военного снаряжения – помимо малости пушек, – необученного в рыцарском деле, у которого ни замков, ни городов. Ибо их нет; ни доблести, ни храбрости, ибо это приобретается практикой; ни ума, ибо прирожденного природа не дала, а об упражненном он не слышал; ни богатства, ибо никакого нет, кроме малости пушного товара, который и спускается к нам, следовательно, он в нашей власти; ни помощи и подкреплений ни от какого народа в мире, ни солдата ниоткуда. Что же могло бы нас затруднить не только от отместки, от возвращения силой своего, что так долго удерживала, на наш великий срам, эта faex gentium, (осадок народов), но и от наложения ярма на это дикое животное (bydlo). Если кто на это скажет – болота, то разве те болота, что поросли деревом, будут затруднять? Одна только нищета, она одна, могла бы их защитить; но и она, при наших средствах, при нашей военной готовности, не могла бы быть для нас тяжелой, а затем, после кратковременного усилия и неверной победы, при великой славе и работе рабами, мощное государство и расширение границ; вследствие всего этого мы не только в Европе стали бы могущественнее других народов, но имя наше сделалось бы грозным для Азии и всего поганства, как некогда македонян. Воскресла бы по сю пору зарытая слава военного народа, доблестных богатырей сарматских. Уже ни Borysfhenes, ни Tanais не задержали бы нас, равно как ни Pontus Eufinus, ни Caspium, или Hyrcanum моря; и обители Черного моря должны бы были дрожать, а выше всего – расширение и соединение соборней католической церкви и приобретение такого количества душ для Господа Бога. О, дряблость и бесчувственность нашего народа, который столько времени терпел столь подлого и надменного неприятеля! По крайней мере теперь, за эту неправду к нам, появится какой либо мститель из наших костей»
