— Кто такие альвы?
— Высшие фейри, владетели всего разношерстного народца.
— А Пак, он — пикси? Это самоназвание?
— Тебе незачем запоминать незнакомые слова, сирена. Как только моя мать выяснит пределы твоих возможностей, она лишит тебя жизни.
— Предпочитаю умирать информированной.
Эмбер хмыкнул:
— Ты смешная. Может быть, если ты не представляешь угрозы для нашего мира, Янтарная Леди отдаст тебя мне.
— Зачем?
— В моем гареме пятнадцать самок — и ни одной твоего вида.
— В смысле — человеческой? — Я пока плюнула на политкорректность, решив подробнее разузнать о своем предполагаемом будущем.
— Нет, хуманские есть, две или три. Одно время было модно заводить их, и специально обученные охотники доставляли самок из вашего мира. А вот сирен нет ни у кого, даже полукровок.
— Пожалуй, предпочту смерть, — после минутного размышления решила я.
— Кому есть дело до твоих предпочтений?
И тут мне… меня… Короче, в этот момент я поняла, что изменилось, когда хитрый охотник Ларс толкнул меня в калейдоскоп ведьмовского кургана. Если в своем мире я знала, что могу время от времени уговорить кого-нибудь на что-нибудь, то здесь, — в Фейриленде, я понимала, как это сделать. Связки мягко вибрировали, когда я предприняла первую робкую попытку.
— Эмбер, ты же не хочешь, чтобы я задохнулась от тугой петли?
Взгляд его желтых глаз стал рассеянным.
— Мне хочется связать твои руки, снять одежду и…
— Я тебе совсем не нравлюсь, — осторожно перевела я разговор. — Ты предпочитаешь высоких рослых блондинок, фей, похожих на Руби.
— Соратники не должны заниматься любовью друг с другом. Это извращение. А попробовать пленницу, маленькую свежую самочку другой расы…
Черт! Вот так вот живешь до двадцати трех лет, не привлекая внимания противоположного пола, пазлы в свободное от работы время собираешь, а потом — бабах! — и становишься объектом сексуального интереса сразу для нескольких мужчин. Ну хорошо, не мужчин — фей. (Это я вдруг про домогательства Руби вспомнила.)
— Это противно! Полукровки гадкие! Они не достойны принца. Тебе невыносимо даже находиться рядом с такой особой.
— Что же делать? — встревоженно поинтересовался паладин. — Убить? Мне не нравится запах хумановской смерти.
— Отпустить. Снять с ее шеи чародейскую петлю, и пусть катится на все четыре стороны, только чтобы не отравляла твою жизнь своим присутствием.
Пухлые губы паладина тронула улыбка.
— Уходи, полукровка! — Он прищелкнул пальцами, и мой поводок растаял, как утренний туман. — Не хочу видеть тебя.
