— Леди — сирена? — Рыжая воительница сидела на плече блондина, свесив ножки.
Уважение, прозвучавшее в голосе, мне понравилось.
— Не сирена, — решила я проявить патриотизм. — Сирин.
— Леди Сирин Энского уезда, — усмехнулся Ларс, демонстрируя начитанность. — Очень благозвучно.
Я немного подумала и согласилась — да, хорошо.
Бусинка, предводительница местных малышей, оказалось дамой на редкость деятельной. Ситуация, в которой оказался ее непутевый сын, кажется, нисколько ее не удивила.
— Вот учишь его, учишь, мерзавца, лишний раз светлым на глаза не попадаться, все без толку… Наутро будет как новенький, — успокоила она нас, небрежно постучав по серебряному Паку вилкой. — Сейчас его надо на жертвенный камень уложить.
— Я могу помочь? — почтительно спросил Ларс. — Перенести блудного отпрыска?
— Деньгами поможешь. Не хватало еще вам, громадинам, к нашим священным местам дорогу показывать.
Бусенка залихватски свистнула, и четверка маленьких фей подняла в воздух статую Пака. Остальные, жужжа, потянулись следом, образовав нечто вроде журавлиного клина.
— Пока, леди Сирин! Приятного путешествия!
Я кивала и улыбалась в ответ.
Бусинка подождала, пока процессия исчезнет за кронами деревьев.
— Ну что, Хитрый Лис, будем торговаться?
Блондин улыбнулся.
— Прости, что не уследил. Ты же знаешь, какой Пак взбалмошный мальчик.
— И во сколько ты оцениваешь мое прощение?
Мне стало скучно. Финансовые вопросы никогда не были моим коньком. Посмотреть на местную валюту я бы не отказалась, но, пока блондин не выложит ее на стол переговоров, которым стал мой каремат, можно расслабиться.
Солнце поднялось повыше и стало более ярким. Значит, скоро полдень, и не ела я со вчерашнего дня. Абсент не считается, хотя говорят, что алкоголь невероятно калорийный. Я побродила по полянке, стараясь особо не отдаляться. Ни ягод, ни съедобных корешков не обнаружилось. Как выглядят эти самые «съедобные корешки», я не знала, но их точно не было. Залезла в колючие кусты только для того, чтоб убедиться, что это точно не малина, или малина, но плодоносить ей еще не скоро. И тут меня накрыло. Загудело в ушах, перехватило дыхание, я задрожала, как в горячке.
Огонь. Стена огня, наступающая на маленький городок. Жители спят в своих игрушечных домиках. Ночь. Горячий ветер, поднимаемый огромными крыльями. С неба летит смерть. У нее желтые глаза и хищный изогнутый клюв. «Угук! — кричит смерть. — Угук-угук!»
Не знаю, сколько длилось мое видение, но когда я, потная и исцарапанная, добралась до Ларса, он уже в одиночестве валялся на траве и меланхолично пялился в небо.
