Остальные двое — либо оба из особой охраны, либо один из охраны, а второй начальник зоны, в зависимости от обстоятельств. Они идут мелкой семенящей походкой, то ли торопливой, то ли неуверенной, то ли заплетающейся. Вот они ненадолго задерживаются у поста. Начальник воспитательной службы, поприветствовав постового надзирателя, делает ему знак глазами, и тот, сразу же поняв, в чём дело, берёт связку ключей и возглавляет процессию… Э, да ведь они идут в противоположную сторону! Такэо вздохнул с облегчением: похоже, на этот раз пронесло. Предчувствие обмануло его. Но, лишь на миг возликовав, он снова навострил слух. Шаги останавливаются на противоположной стороне слева, там, где находятся камеры Такахаси, Сунады и Андо. Сквозь дверь до него доносится чей-то невнятный голос — кажется, Андо. Потом раздаётся шарканье резиновых сандалий. Да, точно он. Андо. Пришли за Сюкити Андо.
Андо имеет кличку Малыш. И не зря: у него стройное, почти лишённое растительности тело, длинные ноги с гладкими и тугими, как у подростка, икрами, в бане и в гимнастическом зале на него постоянно обращены ласкающие жаркие взгляды. Когда кто-нибудь, воспользовавшись рассеянностью надзирателя, погладит его по маленькому заду, он хихикает, пожимая плечами, как девчонка, которой нашёптывают что-то на ушко.
Андо родился в районе Канда на улице Суэхиро. Отец был зеленщиком, занимался оптовыми поставками бананов, так что семья ни в чём не нуждалась. Его холили и лелеяли как единственного ребёнка и отдали в миссионерскую школу на улице Фудзимитё. В этой школе учились преимущественно дети богатых людей, атмосфера там царила весьма свободная, а поскольку ученики получали как начальное, так и лицейское образование, им не было нужды готовиться к экзаменам. Отец покупал ему всё, что тот просил, но вот любить его не любил. Когда в начальной школе ему поручили во время летних каникул собрать коллекцию насекомых, отец сразу же купил ему все необходимые приспособления: сачок, специальные пакетики из парафинистой бумаги, доску для образцов. Однако ему и в голову не пришло повезти его туда, где водятся насекомые. Прослонявшись целый день с сачком вокруг храмов Канда-мёдзин и Юсима-сэйдо, Андо вернулся домой без единого трофея. Увидев, что сын ничего не поймал, отец рассердился, стал ругать его, обвиняя в неблагодарности, и лишил ужина. Всегда занятый, отец обычно уходил из дома чуть свет, и стоило сыну попасться ему на глаза, как он тут же начинал распекать его, словно желая наверстать упущенное. Под горячую руку попадало и матери: «Совсем избаловала его, вот и растёт шалопай», — обвинял он её. Но и матери пальца в рот не клади: «Всё потому, что ты совсем не занимаешься ребёнком», — моментально парировала она. Отец, который ни от кого не терпел ни малейшего возражения, тут же, вспылив, переворачивал стол, бил посуду. В конце концов мать тоже спасалась бегством и присоединялась к сыну, который ещё раньше прятался в своей комнате на втором этаже.
