А с этим бычком сейчас ничего не придумать… Или, может, вы его в карете повезете?
— Да, повезем.
И, повернувшись к Маруде, Веревкин коротко распорядился:
— Заверните сюда мою арбу.
Маруда, словно и не сомневался в подобном окончании дела, хлестнул коня и поскакал. Веревкину показалось, что взгляд Гали Озаренко остановился на нем с удивлением и странным вниманием. Во все время спора она держалась близ Кулибабы, как бы желая подчеркнуть, что они составляют единый профессиональный фронт. Сейчас она даже сделала шаг к зоотехнику, но, как бы запнувшись, присела над бычком и стала его гладить.
Кулибаба пожал плечами и молча ушел.
Стемнело, заря все еще догорала, на розовом западе, невысоко над степью, спокойно голубели тучки. Золотыми начищенными червонцами заблестели планеты: звезд еще не было видно.
— Оно хоть и бычишко, — певуче обсуждала происшествие тетка Параска, — а как не пожалеть? Раз мы сами не уберегли, в чужом совхозе возиться с ним не станут, прирежут. Я вот как вспомню своих утей, индюков, так сердце и заходится. Небось, немец их уж сожрал.
— Лиха беда начало, — бубнил дед Рындя. — Кинуть и не попробовать уберечь? По течению лишь сонная рыба плывет.
Только Иван Рева не согласился с общим мнением:
— Думаете, вы сберегете Важного, что погоните его дальше? Я бы заместо него сам остался в этом совхозе. Директор в Рудавицах говорил: всего на сто верст за Днипро отступать будем, а уже и триста прошли, и все конца края не видать. Не пришлось бы, гляди, и людям по дороге ноги вытянуть.
Табор остановился на ночь, когда подъехала арба Веревкина. Галя все не отходила от Важного. Только что она горячилась и спорила с Кулибабой, настаивая, чтобы Важного не сдавали в ближний совхоз. Старшего зоотехника она полчаса тому назад по привычке встретила враждебно. Когда же Веревкин распорядился везти бычка дальше, она от неожиданности притихла. И теперь, глядя, как Осип Егорыч забрал с передка арбы свой тощий мешок, ружье и оглянулся, ища, кому бы отдать их на временное хранение, Галя неожиданно для себя сказала:
— Давайте я к себе в арбу положу.
Гаркуша подхватил вещи зоотехника, передал ей. Осип Егорыч даже не глянул, кому вручили его пожитки. Он еще не успел распорядиться, а уж на дно арбы кинули свежей травы, десятки рук сами подхватили забрыкавшегося Важного, подняли и бережно уложили его.
Волы тронули. Сбоку скрипучей арбы на мерине поехал Веревкин. Глядя ему в спину, пожилая доярка бойко зачастила соседке:
