Девочка посмотрела на небо, не переставая гладить котенка.
– Я один раз видела, как мама поцеловала горничную…
Баст вскинул бровь.
– Два…
Девочка сунула палец в ухо и принялась ковыряться в нем.
– Кажется, это все…
– Ну, тогда как насчет услуги? – спросил Баст. – Принеси мне два десятка ромашек на длинных стеблях. И голубую ленту. И две охапки самоцветиков.
Лицо Виетты растерянно сморщилось.
– Что такое самоцветики?
– Цветы такие, – сказал Баст, сам несколько озадаченный. – Может, их у вас бальзаминами зовут? Они тут везде растут, – сказал он, указывая вокруг.
– Ты про гераньку? – спросила она.
Баст покачал головой.
– Да нет. Такие расхристанные, вот такого примерно размера, – он показал на пальцах. – Они бывают и желтые, и оранжевые, и красные…
Девочка смотрела на него непонимающе.
– Ну, у вдовы Криль на окне растут, в ящике, – продолжал Баст. – И плоды лопаются, когда до них дотронешься.
Лицо Виетты прояснилось.
– А-а! Так ты недотроги имел в виду! – сказала она весьма покровительственным тоном. – Этих я тебе сколько хочешь принесу. Это легкотня!
И она повернулась и бросилась вниз с холма.
Не успела она пробежать и шести шагов, как Баст ее окликнул.
– Постой!
Девочка развернулась, и он спросил:
– А что ты скажешь, если кто-нибудь тебя спросит, зачем ты рвешь цветы?
Она снова закатила глаза.
– Скажу, что это не их собачье дело, – ответила она. – Потому что мой папочка – мэр!
Когда Виетта ушла, раздался пронзительный свист. Баст посмотрел вниз, в сторону серовика. Детей там не было.
Свист раздался снова, и Баст встал и хорошенько, от души потянулся. Большинство городских девушек страшно удивились бы тому, как легко он углядел человека, стоящего в тени деревьев на краю поляны, чуть ли не в двухстах футах от него.
Баст вприпрыжку спустился с холма, пересек луг и вступил под тень деревьев. Там стоял мальчишка постарше, чумазый, с широким приплюснутым носом. Ему было, наверно, лет двенадцать, штаны и рубаха были ему малы, так что из манжет торчали немытые запястья, а из штанин – голые щиколотки. Мальчишка был босиком, и от него пованивало кислятиной.
– А, Райк, – в голосе Баста не было ни капли того непринужденного дружелюбия, с каким он говорил с другими детьми из города. – Какова дорога до Тинуэ?
– Долгая и хреновая, – с горечью ответил мальчишка, не глядя Басту в глаза. – Живем тут посреди нигде, в самой заднице…
– Я смотрю, книжка моя у тебя, – сказал Баст.
Мальчишка протянул ему книгу.
– Я вовсе не пытался ее спереть! – торопливо пробубнил он. – Мне просто очень надо с тобой поговорить.
