«Здорово! — закричал я. — Замечательно! Теперь ты у нас как новенький».
Я похлопал его по заду, что привело его в состояние бешеной радости. Он опять прыгнул на меня, царапая и облизывая.
Я пытался справиться с ним, когда услышал удрученный стон из кровати. В сумеречном свете Тристан выглядел чудовищно. Он лежал на спине, сложив руки на одеяле, и в глазах его застыл ужас. «Ни разу глаз не сомкнул', Джим, — прошептал он. — Ни разу, черт возьми. У него прекрасное чувство юмора, у моего брата, раз он заставил меня провести ночь с этой зверюгой. Он будет считать, что день прошел не зря, когда узнает, что мне пришлось пережить. Вот понаблюдай за ним, — могу спорить на что угодно: он будет доволен».
Позднее, за завтраком, Зигфрид услышал душераздирающие подробности ночи, которую пережил Тристан, и выразил сочувствие. Он извинился за те неприятности, которые причинил брату. Но Тристан был прав. Зигфрид действительно выглядел довольным.
Пёсик, корова и мистер Грайер
Войдя в операционную, я увидел, что перед Зигфридом на столе лежит пациент. Мой патрон задумчиво поглаживал голову пожилого и очень несчастного бордер-терьера.
— Джеймс, — сказал Зигфрид, — будьте добры, отвезите этого песика Грайеру.
— Грайеру?
— Бротонскому ветеринару. Он лечил его, перед тем как владельцы переехали сюда. Я пару раз его осматривал — камни в мочевом пузыре. Ему необходима немедленная операция, и лучше, чтобы ее сделал Грайер. Он обидчивый черт, и я не хочу наступить ему на ногу.
— А! По-моему, я о нем слышал, — сказал я.
— Вполне вероятно. Образчик сварливого шотландца. Практикует на модном курорте, а потому у него не переводятся студенты, и всем им он устраивает адскую жизнь. А этого не скроешь. — Он поднял терьера со стола и вручил его мне. — Чем скорее вы туда отправитесь, тем лучше. Посмотрите, как пса прооперируют, и привезете его назад. Но ходите на цыпочках — если вы Грайера чем-нибудь заденете, он так или иначе сведет с вами счеты.
При первом взгляде на Грайера мне представилась бутылка виски. Ему было под пятьдесят, и в чем-то же таилось объяснение обвислым, в багровых пятнах щекам, тупости глаз и узорам лиловых жилок, разбегавшихся по сторонам его мясистого носа?! Его лицо неизменно хранило оскорбленное выражение.
Он не стал расходовать на меня свое обаяние: кивнул, что-то буркнул и забрал пса у меня из рук. Потом ткнул пальцем в худенького белобрысого юношу в белом халате.
— Это Клинтон, старшекурсник. И чего это в ветеринары девочек в брюках потянуло, не знаете, а?
