— Заворот кишок, еще чего! Живот у него прихватило, только и всего. Его с утра заперло, так и надо дать ему чего-нибудь, чтобы его прочистило. Ареколин вы привезли?
— Если это непроходимость, то ареколин — самое скверное, что можно придумать. У него и так жуткие боли, а от ареколина он вообще взбесится. Ведь ареколин усиливает сокращение мышц кишечника.
— Черт подери! — рявкнул Соме. — Вы что, лекции сюда читать приехали? Будете вы лечить лошадь или нет?
— Наденьте на него недоуздок, и я его осмотрю.
Недоуздок был надет, и конь остановился. Он стоял, весь дрожа, и застонал, когда я провел ладонью от ребра к локтевому отростку, нащупывая пульс. Пульс оказался хуже некуда: сверх учащенный и нитевидный. Я отвернул веко. Слизистая оболочка была темно-коричневого цвета. Термометр показал 38°С.
Я оглянулся на Сомса.
— Мне нужно ведро воды, мыло и полотенце. Будьте так добры.
— Это еще зачем? Еще ничего не сделали, а решили помыться?
— Я решил провести ректальное исследование. Будьте добры, принесите мне воду.
— Господи помилуй! Это что-то новенькое! — Соме устало провел рукой по глазам и вдруг набросился на конюха. — Ну хватит прохлаждаться! Притащи воды, и, может, дело сдвинется.
Когда принесли воду, я намылил руку и осторожно ввел ее в прямую кишку коня. Я ясно ощутил смещение тонких кишок влево и напряженное вздутие, которому там быть не следовало. Едва я прикоснулся к вздутию, как лошадь вздрогнула и застонала.
Я вымыл и вытер руки. Сердце у меня бешено билось. Как мне поступить? Что сказать?
Соме то выходил из денника, то снова входил, что-то бормоча, а изнемогающий от боли конь извивался и дергался.
— Да держи ты чертову тварь! — прикрикнул Соме на конюха, сжимавшего недоуздок. — Чего ты зеваешь?
Конюх ничего не сказал. Он ни в чем не был виноват, но посмотрел на Сомса пустым взглядом.
Я глубоко вздохнул.
— Все симптомы указывают на одно: у этой лошади непроходимость.
— Ну пусть по-вашему. Пусть непроходимость. Так сделайте что-нибудь, чего вы ждете? Мы что, всю ночь тут простоим?
— Сделать ничего нельзя. Это неизлечимо. Остается только как можно скорее избавить его от страданий.
Соме нахмурился.
— Неизлечимо? Избавить от страданий? Что вы такое болтаете?
Мне кое-как удалось сдержаться.
— Я жду, чтобы вы разрешили мне сейчас его пристрелить.
— Это вы о чем? — Соме даже рот открыл.
— О том, что его следует немедленно пристрелить. У меня в машине есть специальный пистолет.
— Застрелить! — Соме, казалось, вот-вот задохнется от ярости. — Совсем с ума сошли! Да вы знаете, сколько он стоит?
