Каспар хватает еще кусок мяса. Вроде у них там ставня плохо закрыта? Может, ему удастся проследить за Лэрке со второго этажа? София берет его за руку, они, посмеиваясь, идут к ней в спальню, и пока он смотрит в окно, она гладит его по спине. Каспар не видит Лэрке, но ее крик все громче и громче. Он бьет по стеклу, рассчитав силу так, чтоб оно не разбилось. София шепчет ему на ухо всякую всячину, и когда он оборачивается, она уже раздета. София обнимает его и тащит в постель. Кожа у нее мягкая. Она сжимает его так, что у него выступают слезы, а когда она целует его в губы — это как касание крыла ангела. Белесые волосы рассыпаются из пучка на затылке, и в слабом свете она вполне может сойти за молодую женщину. Каспар хочет что-то сказать в промежутках между вскриками Лэрке, но его руки продолжают щупать. Он срывает с себя одежду, потому что здесь жарко.
— Форму не снимай, — говорит София, — она у тебя шикарная.
Груди у нее красивые и не очень отвисшие. Только запах, похожий на запах талька, выдает ее возраст. У нее вырывается стон, когда Каспар входит в нее и слишком быстро кончает. София улыбается, целует его и по-странному размякает. Он теребит ее, но она уже не здесь. Веки дрожат, рот шевелится.
Когда София просыпается, Лэрке все еще кричит, но София спокойно потягивается и переворачивается на другой бок.
— Мне снился сон, — говорит она, — я сон видела.
Она садится и собирается начать рассказ, но на простыне красное пятнышко.
— Ай-ай, — говорит она, краснеет и хочет снять простыню, — сейчас пойду застираю.
Она усмехается и корчит гримасы. Каспар тоже улыбается и гладит ее между грудей, где кожа белая, скользкая и узловатая.
— Вот в этом месте мы с Мирой срослись, — говорит она, — у Миры тоже шрам.
— Так поезжай и найди ее.
— Но от нее никаких вестей.
— Может, она боится тебе писать?
— Я уже стара, чтобы ездить по свету. Горы широкие и крутые, у меня, чего доброго, не хватит сил вернуться.
— Те, кто первыми плыли в Америку, думали, что упадут в пропасть. Те, кто летал на Луну, не знали, смогут ли вернуться обратно, увидев, как мала земля, — говорит Каспар.
Ее руки обнимают его, они все такие же большие, но теперь в них появилась нежность, которой раньше не было.
Лэрке больше не кричит, и солнечный свет бьет прямо в окно. София что-то напевает и умиротворенно подкладывает подушку под голову. Здесь, при свете солнца, становятся ясно видны ее обои. Это лица королей и знаменитостей, которые София вырезала из журналов.
