И вот тут я хочу немного отвлечься. Маленькое лирическое отступление.
Я ничего не знаю про его жену. Кроме того, как она выглядит – я видела её фотографии, и того, что она говорит разумные вещи – я читала её интервью. Выглядит она хорошо, красивая такая жена, без этой кукольной смазливости и налета гламура, стильная интересная женщина. Судя по интервью, умная. Я горжусь выбором моего любимого, мне нравится женщина, которую он взял себе в союзницы.
Мне активно не нравится жена Ивана Кузнецова.
Жена моего любимого – на мой взгляд, другое дело.
Мы никогда с ним о ней не говорили. Я никогда не спрашивала. Если бы начал рассказывать – остановила бы: я не хочу о ней ничего от него знать. Больно.
Я как-то взяла себе за основу тот факт, что у него счастливая семья. Что его в этой семье ценят, любят, берегут. Что все тылы прикрыты, и есть куда в случае необходимости отступать. Что всё – на том берегу – у него хорошо.
Но вот спустя какое-то время, раз за разом возвращаясь к этому нашему послереанимационному разговору про Индию, про то, что чуть не умер в этом самолёте, я задаю ей мысленно один и тот же вопрос:
Как в том состоянии, в котором он находился, его было можно отпускать в Индию?
Не куда-нибудь в Подмосковье на автобусе, хотя и в Подмосковье нельзя, а – в Индию!!!
Я понимаю, что не могу судить, потому что не знаю. Не знаю количество больниц, совместно пройденных за семнадцать лет, количество ночей, проведённых в слезах у больничной койки, не знаю уровень пьяных скандалов, всю степень отвратительности поведения запойного человека. То есть, весь тот набор, который она год за годом получает заново. Я не знаю. Я не могу судить.
Но я понимаю одно. В том состоянии, в котором он вернулся в Москву из Питера, а я его видела, ни о какой Индии с ее жарой тридцатиградусной в ноябре, ни о каком восьмичасовом перелёте с вольным заходом в дьюти-фри не может идти речи, если ты не хочешь потерять этого человека. Костьми лечь поперек дороги, не пустить. На замок, в больницу, в кладовку, куда угодно, но никакой Индии. Вы живёте вместе семнадцать лет, ты знаешь, как управляться с ним в таком состоянии.
И здесь всплывает один момент. Срыв съемок. Срыв съемок не наших, заграничных. Это неустойка, это попадание на крупную сумму.
