Иван Кузнецов, похабно посмеиваясь, рассказал, как переспал со мной.
И тогда знаменитость понял, что я – поверхностная девица, которая спит со всеми известными актерами за автограф.
Автограф решил не давать, а забыть меня как недоразумение, отодвинуть в сторону со своего пути, чтобы не маячила перед глазами.
Прекрасно.
Я разозлилась страшно. Если Иван Кузнецов треплет мое имя в кулуарах, рассказывая, как очередная дура была им облапошена, мало ему не покажется.
Знаменитость тоже хорош. Поверил вульгарной байке, меня не спросив, что же это такое было.
Просто он меня любит очень, и тяжело переживает сам факт своей вторичности для меня. Я приеду в театр и все ему объясню.
Так или иначе, пришло время расставлять точки.
Я приеду в театр, весёлая и безупречная.
По дороге от метро заряжаю себя музыкой, прогоняя мороку вчерашнего дня, обретаю легкость, свободу и свет. Это состояние – обманное, кратковременное, так трудно достигаемое, так быстро исчезающее…
В театре я планирую провести только час, так как собираюсь в кино на хороший фильм со своим давним приятелем Куликовым. Так я подстраховываюсь, чтобы никому не позволить испортить мне в этот день настроение. Я приеду на часок, покручу хвостом и уйду, только вы меня и видели, оба.
Прошлась по коридорам, расцеловалась с костюмерами, гримерами, звуковиками… Обменялась парой новостей, высказала мнение, спросила, посмеялась над шуткой, пошутила сама. Все просто, с улыбкой, почти на автомате, с четкой внутренней устремленностью: где он?
Подошел Иван Кузнецов. Я, не меняя настроения, расцеловалась и с ним. Улыбнулись друг другу. Глаза у него бегающие, голос искусственный. Отметила для себя с удивлением: сегодня в этом театре он для меня не главный герой.
Пошла дальше, в поисках главного.
Главный был на сцене.
В правой кулисе стоял монтировщик Володя. Я подошла к Володе, тихонечко поздоровалась, встала рядом. Отсюда удобно смотреть на репетицию. И знаменитость увидит меня, когда будет уходить со сцены.
Репетировалась сцена, когда Тригорин целится из пистолета в Треплева.
У Чехова в пьесе такой сцены нет, у Чехова, наоборот, Треплев пытается вызвать Тригорина на дуэль, а тот вызываться не хочет. Но в спектакле режиссёра Андрея именно Тригорин видит в Треплеве антогониста, а потому, не то чтобы стреляет в него, а прицеливается слегка, да и то не в реальности, а в своем воображении.
У них получается хороший дуэт на сцене: у Ивана и знаменитости, только знаменитость Ивана иногда за пояс затыкает. Иван мучается, не поддается, а всё равно оказывается за поясом, потому как талант явление штучное, встречается редко, и в угоду партнёрству от зрительского глаза его не спрячешь. Рядом с очевидным талантом талант вымучиваемый смотрится бледно, и это не вопрос одеяла, которое иногда артисты на себя натягивают, это вопрос индивидуального дарования.
