Перед ним вижу я возничего, стройного, с веснушками на лице. Голова его вся в волнистых, ярко-золотых и алых волосах, что сдерживает бронзовая сетка, не дающая им падать на лицо. Золотые бляхи с обеих сторон в волосах юноши. На плечах его плащ с разрезами, а в руках жезл из красного золота, которым он правит конями.
Вскоре подъехал Кухулин к тому месту, где были девушки, и приветствовал их. Подняла Эмер свое прекрасное и милое лицо, взглянула на Кухулина и сказала:
– Доброй дороги тебе! (т. е. Бог да смягчит ее тебе, – сказала она{41}).
– Спасение от всякого зла вам! – ответил на это Кухулин.
– Откуда ты прибыл? – спросила девушка.
– Из Интиде Эмна, – ответил Кухулин.
– Где ночевал ты?
– Мы провели ночь, – ответил юноша, – в доме человека, который пасет стада на полях Тетры.
– Что вы там ели? – спросила Эмер.
– Нам сварили остов колесницы, – ответил он.
– Какой дорогой ты приехал? – спросила
Эмер.
– Ехал я между двух лесистых холмов, – ответил Кухулин.
– Как же вы ехали дальше? – спросила девушка.
– Не трудно ответить: от тьмы моря по тайне людей Богини, по пене двух коней Эмайн, через сад Морриган, по хребту великой свиньи, по долине великой лани, между богом и провидцем, по спинному мозгу жены Фейдельма, между кабаном и кабанихой, по берегу коней Богини, между правителем Аннона и его слугой, к Монкуилле, что у четырех углов света, но остаткам великого пира, между большим и малым котлом, к дочерям племянника Тетры, правителя фоморов до Садов Луга{42}.
– Что же скажешь ты про себя, о, девушка? – спросил Кухулин.
– Не трудно ответить, – сказала девушка, – я Темра{43} женщин, нету меня белее, я воин, который не сдастся, невидимый страж, червяк, который уходит в воду, камыш, вокруг которого не ходят. Немало есть воинов, что не хотят никого допускать ко мне без ведома их и Форгала.
– Что же это за храбрецы, добивающиеся тебя? – спросил Кухулин.
– Не трудно ответить, – сказала Эмер, – двое по имени Луи, двое по имени Луат, Луат и Лат Гойбле, сыновья Тетры, Триат и Трескад, Бриан и Балор, Бас, сын Омна, восемь по имени Конла, Конд, сын Форгала. Любой из них силою равен сотне, а ловкостью девятерым. Не трудно описать многоискусность самого Форгала. Мужа любого сильней он, ученей друида, знанием и мудростью выше филида. Уж лучше, чем предаваться забавам, сразился бы ты с Форгалом, ибо воистину всем наделен он для славных деянии и подвигов.
– Почему бы тебе не оставить меня среди этих мужем, о, девушка? – спросил Кухулин.
