— Интересно, — спокойно ответил Володя. — Но мне кажется, что он далеко не уйдет.
— Почему ты так думаешь, юноша?
— Я возлагаю надежду на жандармов.
Володя говорил чистейшую правду. Он в самом деле возлагал твердую надежду на то, что ему посчастливится обмануть японских жандармов.
Несомненно, в газете говорилось о нем. Это его называли преступником и шпионом. Он подумал: «А, все-таки самураи ценят мою голову довольно дешево».
Потом подумалось, что такая сумма — триста иен — для японского рабочего, например для дровосека, может показаться огромной. Вспомнился Окума. Предал бы он, если бы ему предложили столько денег или нет?
«Нет, никогда!» — почти вслух решил Володя.
Тем не менее юноша ошибался, полагая, что японские жандармы слишком доверчивые люди. Возвратившись от Аюгави в свою каморку, он убедился, что здесь был обыск. В сущности говоря, все оставалось на месте, никакого беспорядка. Но некоторые мелочи указывали на то, что Володиной постелью интересовались.
Еще до этого Володю не покидало неприятное и назойливое чувства, что за ним все время наблюдают. Однажды было даже так: оглянувшись, он заметил серую тень, метнувшуюся в полутемном коридоре до ближайшей двери.
Заметка в газете и обыск насторожили Володю.
Любой ценой надо было бежать.
Следующим утром юноша пошел в лабораторию. Тяжелый дух разнообразных веществ и растворов наполнял воздух.
Как всегда, Володя подавал Аюгаве банки, бутылки, полотенце для рук, сушил посуду, подогревал растворы, измерял температуру смесей. Сегодня, как никогда, он чувствовал себя невольником, вынужденным служить ненавистному хозяину.
Вошел Фудзита и наклонился к Аюгаве.
— На который час назначен опыт?
— На восемь вечера, — буркнул профессор. — Будет ли кто-нибудь из начальства?
— Очень возможно, господин профессор! — поклонился Фудзита. — Как прикажете подготовить… ну… лицо, что будет сегодня иметь честь попробовать газу?
Володя почувствовал, что бледнеет.
«Лицо? Что это означает? Человека? Живого человека? Нет, это шутка, это невозможно!..»
Когда Фудзита вышел, получив распоряжения не давать «лицу» воды, Володя с равнодушным видом спросил:
— Итак, сегодня еще один опыт?
Аюгава молчал.
— Разрешите ли вы мне, господин профессор, присутствовать на…
Старик вдруг порывисто повернулся к Володе, цепкими пальцами сорвал с переносицы очки и, потрясая ими в воздухе, крикнул:
— Нет! Не смей об этом просить! Слышишь?
Потом, будто удивившись своей пылкости, уже тихо промолвил:
