Деревья на полотне вышли голубыми и возвышались, словно горы; их крошечные отражения цвета жженой сиены плавали на бледной киновари озера. Холмов позади рощи вообще не было видно, зато их зеленые контуры тоже отражались в воде. Небо, сверкающее голубой лазурью в верхнем правом углу полотна, постепенно переходило в оранжевые тона, словно все деревья были охвачены огнем.
— Вот, — молвил Мороз. — Смотри.
Мордел долгое время внимательно изучал картину и ничего не говорил.
— Ну, это искусство?
— Не знаю, — произнес Мордел. — Может быть. Наверно, случайный выбор можно рассматривать как один из способов художественной техники. Я не могу судить об этом произведении, потому что не понимаю его. Человеческие картины будили желание вникнуть в них, разобраться, что за ними стоит, а не только исследовать технику, посредством которой они были созданы.
Он помолчал и добавил:
— Я знаю, что Человеческие художники никогда не задавались целью создать искусство как таковое, но, скорей, стремились передать с помощью определенной живописной техники какие-то характерные черты объектов — те, которые они считали важными.
— Важными? В каком смысле?
— В единственном смысле, возможном при данных обстоятельствах: важными по отношению к условиям Человеческого существования, заслуживающими воспроизведения и передачи из-за чувств, которые они вызывали.
— И в какой же манере?
— Очевидно, в манере, известной только тому, кто испытал условия Человеческого существования.
— Где-то в твоей логике есть изъян, Мордел, и я найду его.
— Я подожду.
— Если твоя исходная предпосылка верна, — произнес через некоторое время Мороз, — то мне не постигнуть искусства.
— Она должна быть верна, потому что именно так говорили Человеческие художники. Скажи мне, ты испытывал какие-то чувства, когда рисовал или после того как закончил картину?
— Нет.
— Все было точно так же, как если бы ты проектировал новую машину, не правда ли? Ты собрал части известных тебе устройств в экономную схему, предназначенную для выполнения желательных тебе функций.
— Да.
— Искусство, как я понимаю его теорию, не создается на такой лад. Художник зачастую сам не сознает многих особенностей, которые будут содержаться в законченном произведении. Ты — одно из логических созданий Человека, а искусство им не было.
— Я не могу постигнуть то, что не относится к логике.
— Я говорил тебе, что Человек был, в сущности, непостижим.
— Отправляйся, Мордел, твое присутствие нарушает мою работу.
