Деревья плескались, весело лопотали, будто мыли зелеными ветками свои корявые бока, ручьи уносили под гору мусор, клочки бумаги — вон мелькнул обрывок с моими цифрами… Мне вдруг подумалось: «А ведь грозы в прогнозе не было! Ее не предсказывали…» Но как хорошо, что она нагрянула, не спросясь, сама по себе!
Вышло из-за притихших облаков солнце, я настроил приемник. Шарик проснулся, спросил глазами: не пора ли обедать? — и побежал, толкнув лапами дверь, смотреть, что нового случилось на улице после дождя. Снова потекли из эфира на бумагу синоптические цифры.
Вечером, после смены, еще пахло грозой, кое-где росилась трава, не скрипели доски тротуара. Шарик бойко трусил впереди, оглядывался, улыбался мне, я думал о грозе и верил, почти знал, что в парке встречу Аню.
И не удивился, когда увидел ее на скамейке, недалеко от ворот. Она читала книгу. Шарик бросился к ее ногам, тявкнул, и Аня вскрикнула так же, как тогда, в очереди за мороженым.
— Какая была гроза… — сказал я.
Аня кивнула, последила за Шариком, сморщилась от смеха.
— Какая собака!
Шарик уже бежал по аллее к пятачку, где стоял единственный в парке киоск. Мы пошли за ним, но мороженое не продавали, Шарик помигал, не понимая, на окно, заставленное изнутри деревянным щитом, и поднял лапку на подгнивший угол киоска. Аня не отвела взгляда, не смутилась: она и это простила Шарику, будто он был всего-навсего забавной игрушкой.
От танцплощадки донеслись прерывистые звуки труб — солдаты настраивали духовой оркестр. Аня прислушалась, как-то вмиг посерьезнела. Мне показалось, что вот сейчас она поведет меня туда, а я не умею танцевать, ее кто-нибудь пригласит… И отчаянно неожиданно (хотя, может быть, днем и думал об этом) я выговорил:
— Приглашаю в ресторан.
— Да? — удивилась Аня.
— Тут прилично кормят, — сказал я и отвернулся, застыдившись: слова-то были не мои, услышанные на улице.
— Да? — еще больше удивилась Аня. — А я никогда… Нет, была раз. Одни военный… Убежала.
Я коснулся Аниного локтя, как бы подтолкнув ее, Шарик, повертевшись вокруг нас, безошибочно выбрал направление — покатился к открытой веранде ресторана «Амур».
— И он приглашает, — Аня показала рукой на Шарика.
Веранда была пуста, и еще не горели лампы под ее брезентовой крышей. Мы прошли к угловому столику — здесь хорошо виднелся вечерний плес, живее ощущалась прохлада, — сели, и я поспешно сунул руку в карман. Деньги имелись, даже на вино хватало. Оказывается, из дома я прихватил полсотню и на обеде сэкономил десятку.
