— Разрешите обратиться?
Перед нею стоял милиционер средних лет, но еще вполне симпатичный, и даже немного пахнущий одеколоном. Она вскочила, на всякий случай прихватив вещи, — эта привычка у нее навсегда выработалась за длинную одинокую дорогу, — хотела разъяснить милиционеру, что она не какая-нибудь, а приехала к родной тетке, только вот не знает точного адреса.
— Вы ли будете девушка Белкина? — опередил ее милиционер.
— Белкина, правильно!
— То-то гляжу…
Она вспомнила о телеграмме, ничуть не удивилась — так и должно быть в нашей стране, спросила:
— Значит, получили?..
— Как же, полный порядок! И тетушка вас ждут, третий день к электричкам приходили. Давайте-ка вещички. — Милиционер отобрал чемодан и постель, зашагал к вокзалу, приговаривая: — Порядок, как же!
Обогнули вокзал, вышли на площадь, пересекли ее и остановились возле сквера с какими-то очень зелеными, прямо роскошными по густоте деревьями. Под ними стояла круглая пивная, в открытой двери толпились мужики с пол-литровыми банками в руках, спорили, матерились. А вверху, в зелени чистенькой молодой листвы, суетились и орали черные птицы, похожие на ворон, и проглядывали большие гнезда из прутьев и соломы.
«Может, грачи? — подумала Белкина. — Как это в книжке: «Вдоль по пашне скачь да скачь, а зовется птица — грач».
Ей захотелось пить. Но воду нигде не продавали. Она провела языком по сухим губам, глянула в дверь пивной: «Вот бы полбаночки…» — и застыдилась: что скажет о ней товарищ милиционер? Пьяница, скажет, приехала к нам из Сибири.
На площади развернулся автобус, побежал к скверу и приткнулся у самого заборчика.
— Девушка, — нежно тронул Белкину за плечо милиционер. Он поднял чемодан и скатку, втиснулся в переднюю дверь, кивнул шоферу, уложил вещи к ногам кондукторши. — Прошу садиться, — сказал он Белкиной. — Вот вам адресок. Тут все записано — улица, дом, фамилия. Сойдете у церкви, третья остановка. Всего хорошего, бывайте, девушка, — и милиционер красиво, аж загорелись щеки у Белкиной, козырнул ей, шоферу, кондукторше и всему автобусу.
Одна, вторая остановка. Дома деревянные, старые, как бы увязшие в топкую землю по самые окна. Зато дорога гладкая, асфальтовая. Будто не дорога для домов, а дома для дороги: показать, какая она значительная. Но зелени много — сады, сады… Кое-где виднелось белое цветение, и пахло душновато, медово, как никогда не пахнет в Сибири.
— Вам здесь, — сказала кондукторша, когда автобус остановился напротив большущей церкви, украшенной синими куполами. Помогла вытащить чемодан, очень любопытствуя, оглядела Белкину, показала в какую сторону ей двигаться.
