Издали доносился утренний перезвон церковных колоколов.
В этот ранний час в пивном баре было не накурено и почти пусто.
Царицын, Сорокин и Карпатый стояли за столиком, пили пиво из кружек.
– Чё будем делать? – сказал Карпатый.
Царицын и Сорокин хмуро молчали.
– Они нас будут теперь кошмарить, как захотят!..
Тут к ним подошел один из первых посетителей, обратился к Карпатому:
– Олег Кириллович, я к вам как к депутату…
– Слушай, отвали, а! – сорвался Карпатый. – У меня сегодня выходной, понимаешь?
– Но я к вам как к депутату…
– А депутаты тоже люди, – объяснил Сорокин. – Может он спокойно пива выпить?
Мужик неохотно отошел.
– Вот что! – решительно сказал Карпатый Сорокину. – Ты был зачинщиком, ты и решай вопрос. И срочно, понял? Пока до суда не дошло.
– А может, ты? Все-таки депутат…
– Вот я тебе, как депутат, и поручаю.
Сорокин тяжело вздохнул, повернулся к Царицыну:
– Ладно, давай сберкнижку.
Царицын полез в карман.
Выйдя с потоком школьников из школы, Ивана и Федя направились домой. Весна уже полностью вошла в свои права, и город дышал расцветающей сиренью, липовым и яблоневым цветом.
Ивана сняла с уха один наушник и дала Феде послушать новый хит группы «Дважды два».
Под эту музыку они и шагали, когда Федя обратил внимание на серую «тойоту», которая медленно катила за ними.
– По-моему, это за нами… – сказал Федя.
Они остановились, выжидающе развернулись к машине.
«Тойота» тоже остановилась. Солнце отражалось в лобовом стекле, и потому ни Феде, ни Иване не было видно водителя.
Ивана и Федя пожали плечами и пошли дальше.
Но и «тойота» двинулась следом.
Федя круто развернулся и пошел к «тойоте».
Но машина вдруг резко рванула вперед и умчалась.
Затененные боковые стекла так и не позволили им разглядеть водителя.
Но когда – уже к вечеру – Ивана подошла к своему дому, «тойота» стояла там, при въезде во двор. И, увидев Ивану в боковом зеркале, Сорокин предупредительно открыл правую дверь.
Ивана, поколебавшись, села в машину.
– Здравствуй, дочка, – сказал Сорокин.
Ивана не ответила, а, не глядя на Сорокина, смотрела прямо перед собой.
– Я хочу поговорить с тобой… – произнес он и замолчал выжидающе.
– Вы уже говорите, – ответила она после паузы.
– Да, действительно… Не знаю, с чего начать…
– Начните с того, что вы боитесь суда.
– И это тоже… – согласился он. – Но если ты нас посадишь, кто выиграет?
Ивана наконец повернулась к нему:
– Справедливость.
Глядя ей в глаза, он пожал плечами:
– Может быть… Но будут разбиты еще три семьи и пять детей останутся без отцов. Как ты себя будешь чувствовать после этого?
