Достигнув наконец леса, Пенкин заметил, что охранник за кустом не остановил, а значит, узнал его — Пенкин посещал тетку часто — и, следуя далее по тропе, остановился внезапно: рядом с тропой стоял лось, сработанный из гипса и выкрашенный темно-коричневой краской: посмотрев внимательно, убедившись, что все так и есть — лось гипсовый, почему-то вспотев и покраснев лицом, так что щеки и нос сделались пунцовыми, Пенкин, пройдя еще метров пятьдесят, свернул направо, на дорожку, что отделялась от главной и вела к бараку, где проживала обслуга, и где тетка имела комнату.
Механически разувшись и оставшись в носках, Пенкин ступил на мытые недавно половицы, крашенные коричневой краской, шагнул на ковер, расположенный посреди комнаты, сел напротив тетки на стул и поздоровался с теткой только сейчас, оттого что и заметил женщину сейчас, уже сев на стул. Тетка, внимательно посмотрев на племянника, однако, не выразила удивления, а только красной толстой ладонью молча расправила плотную с рисунком красную скатерть. Голова Пенкина вмещала одну-единственную мысль о гипсовом изваянии в лесу, и потому, открыв было рот, чтобы спросить о здоровье и прочих подобного рода вещах, рот Пенкин не закрывал, но и сказать ничего не мог и так и сидел дураком, пока тетка, заварив чай, не поставила чашку с горячим чаем Пенкину под нос — чашка звякнула о блюдце в общей тишине комнаты, громко, Пенкин закрыл рот, пошевелил губами и, наконец, задал вопрос о здоровье. Широкая в плечах пожилая женщина скупо отвечала на вопросы пришедшего в себя племянника, выпита была первая чашка, и принимаясь за вторую, помешивая осторожно ложкой сахар в чашке, Пенкин поднял голову, посмотрел на висевший над кроватью коврик: «А скажите, тетя, что за гипсовый лось стоит в лесу?» Поглядев внимательно на племянника, тетка ответила осторожно: «Верно, стоит лось. Лось как лось, вот и стоит». — «С чего вдруг?» — Пенкин посмотрел прямо в глаза тетке. «Мы люди маленькие! — осадила тетка не в меру любопытного племянника. — А только зря не поставят!» Здесь женщина посмотрела на часы над ковриком, часы пробили, деревянная кукушка убралась в футляр, и Пенкин, поблагодарив тетку за чай, нашел свои полуботинки в прихожей и, попрощавшись и закрыв за собой дверь, вышел на лесную дорожку. В электричке и весь следующий день лось занимал все мысли Пенкина — хлопал по дюжим бокам хвостом, кивал рогатой головой, выделывая ногами такие коленца, точно был вовсе не гипсовым мертвым изваянием.
